- Ну ты… – начал Илья, угрожающе нависая над сидящим Лискиным.
- Пейте быстрее, придурки, впитается щас! – перебил его Димке тыча пальцем в яму.
Углубление было до краев наполнено прозрачной водой.
- Данька, пей же!
Данила нерешительно зачерпнул полные пригоршни и приник губами к холодной чуть сладковатой влаге, напоминающей колодезную воду.
Лискин погрузил в яму длинные челюсти и по-собачьи лакал, брызгаясь и урча. Давыдов оттолкнул его и тоже принялся черпать студеную влагу. Опустошив ямку, Данила и Илья уставились на Димку, ожидая хоть какого-нибудь объяснения. Тот фальшиво насвистывал, повернувшись к товарищам тощим задом.
- Сюда иди! – с нажимом произнес Давыдов после минутного молчания. – Ты нам ничего объяснить не хочешь?
- Не-а! – нагло ответил Лискин, бегло глянув через плечо.
- А придется! – сказал Илья двинувшись вперед.
Он навис над Димкой точно готовый обрушиться утес, лицо его потемнело от ярости.
- Я-то думал, что ты всего лишь дьяблеро – оборотень, а оказывается…
- А оказывается, я не такой уж придурок, каким вам казался! – перебил его Димка. – Ну простите, ради бога!
- Оказывается, что ты что-то скрываешь! – отрезал Давыдов. – Слишком много ты у нас знаешь, ой слишком, Дмитрий Максимович!
Лискин устало махнул рукой и плюхнулся на землю.
- Ладно, шут с вами, сдаюсь! Присядь, Илюха, не стой над душой!
Илья нехотя опустился рядом, взирая на Лискина свинцовым взглядом.
- Ну, да – сейчас я изменил Хаос, получил воду путем случайной химической реакции. Ну, да – я пнул теорию вероятности под насиженный зад… Да! Но он, – он кивнул на Водорезова, – тоже так может! Да, я знаю Миктлан, потому что не раз бывал здесь и был не один… Да, я знаю Мескалито… Немножко!
- Кого-о-о?! – протянул Илья.
- Мескалито, Илюха, того самого Тайного Бога! Златоглазого Старика, что живет везде и нигде!
Данила охнул – яркие картины сна замелькали перед глазами.
- Так, хорошо, – сказал Илья с мрачной улыбкой. – Он, значит, Мескалито знает… Лан, нормально! Кого еще ты знаешь Максимыч, дорогой? С Кецалькоатлем не бухал, не?
- Да брось ты, Давыдов!
- Нет, погоди! Я вот интересуюсь для пущей ясности, может и вот это все приключение, – он обвел рукой унылый пейзаж, – ваша с Мескалито задумка? А то кто его знает, Тайного Бога? Может у вас там свои планы, о которых я, дурак, и не ведаю?
- У нас есть свои планы! – отрезал Лискин. – Но тебя, драгоценный Илья Иванович, они не касаются!
Их взгляды скрестились и Данила с удивлением отметил, что Лискин совсем не такой, каким представлялся раньше. Он словно вырос, стал ярче и сильнее, не смотря на внешнее свое уродство. Он больше не дергался и не суетился, движения его стали быстры и точны, а взгляд спокойным и властным. Даниле пришло в голову, что как раз сейчас ему посчастливилось увидеть истинного Лискина, а не гротеск и не маску. К еще большему удивлению Илья медленно отвел взгляд от маленьких глазок дьяблеро.
- Ну и шут с тобой! – Давыдов досадливо рубанул ладонью воздух. – Остохренели вы мне! Делайте что хотите, только до меня не докапывайтесь! Заколебали вусмерть!!!
Илья встал и широко зашагал прочь. Толстый, внимательно наблюдавший за разборкой, приподнялся на мощные лапы и распустил перепончатые веры крыльев.
- Мескалииитооо – сииильный бооог! – промычал монстр. – Никтооо не знааает ктооо он! Может иии Всевыыышнииий… Никтооо не знааает!
Он грузно снялся, и полетел вслед за Ильей. Данила проводил его тоскливым взглядом. Он снова чувствовал мучительную неуверенность.
- Ладно, Данька, не вешай носа! – сказал Лискин, заглядывая в глаза Даниле. – Все нормально будет! Нор-маль-но! Слышь?
Данила поднял не него глаза и встретился взглядом с Лисом. Он почувствовал что-то теплое и ободряющее во взгляде маленьких гляделок в обрамлении красноватых безресничных век, что-то ужасно знакомое! Лискин быстро подмигнул ему, потрепал по плечу, поднялся и пошел за удаляющимся Гранитом. Непонятно почему, но Данька почувствовал себя защищенным. Он улыбнулся и вдруг единым духом воспроизвел в голове ту картинку из тоненьких паутинок, что рисовалась ему недавно. Илья и Лис одновременно взвыли, подпрыгивая: прямо на их головы внезапно обрушилась тонна ледяной воды! Данька заржал, и дурашливо поскакал вслед за ними.
====== Часть 16 ======
Мгновенное ощущение тошноты сменилось ярким светом и пьянящим вкусом родного воздуха. Базаар обнял меня, плеснул ароматом нагретых трав и смолистым терпким запахом гигантских папоротников. Я шагнула вперед. Сзади счастливо вздохнула Карина.
- Дома, мы дома! – засмеялась она, обнимая меня за плечи.
Мы запрыгали, визжа и смеясь как маленькие девочки.
Затем мы взялись за руки и побежали вниз с холма, на котором мы очутились.
Узкая стежка, вьющаяся между огромных чешуйчатых стволов, привела нас в светлую рощу, опускающуюся к самому берегу океана.
Мы радостно вдыхали соленый бриз, пробивающийся сквозь знакомые запахи деревьев и трав. Повсюду цвели синие титау, над чашечками которых вились мелкие феи, то появляющиеся, то снова ныряющие в аквамариновые лепестки, прыгая из своего мира в наш и обратно. Феи были чуть побольше бабочки и синие цветы были их излюбленными древями – маленькими дверками соединяющими миры.
На стволах, оплетенными толстыми канатами лиан грелись рено-гра – «детские драконы». Они то и дело перепархивали с одного дерева на другое, трепеща разноцветными кожистыми крыльями, чирикали и трещали, глядя на непрошенных гостей желтыми бусинами глаз. Когда мы приблизились к опушке, из кустов показалась рогатая голова сатира, ухмыльнулась зубастым ртом и фыркнула, снова погружаясь в буйную зелень.
Сонная дриада свесила голову с толстой ветки над самой дорожкой, лениво зевнула и погрозила изящным пальчиком, когда Карина, шутя, показала ей язык. Мы вышли на берег. Океан все так же гнал вечные воды, омывая скалистые утесы, над водой носились чисса, недалеко от берега, в теплой бухточке грелись тан-гро, маслянисто-черные шеи величаво изгибались над бирюзовой водой.
Я приставила руку ко лбу: в легкой дымке блестели башни вечного Тамоанчана. Я задохнулась о счастья – золото Пирамиды горело над самыми высокими шпилями и казалось ярче и больше тех снежных пиков, что обрамляли окоем, возвышаясь за главным городом драконид.
Родные места, места моего безоблачного детства, места моей юности, благословенные места моей первой любви.
Тысячи и тысячи лет моей жизни прошли здесь, тысячи и тысячи раз поднималась я по ослепительным ступеням золотой Пирамиды, чтобы встретить великие Дни Кроведаяния.
Мне захотелось побежать вперед смеясь и раскинув руки, словно ребенок, мне захотелось плакать и смеяться одновременно. Я протянула руку Карине и она вложила мне в ладонь свои пальцы. Я посмотрела в ее сияющие глаза, они тоже были влажны. В благоговейном молчании, невесомые и тихие, словно ступая по воздуху, мы пошли к городу. Столица встретила нас радостным блеском окон и аплодисментами плещущих флагов на приветственно вздымающихся башнях.
Ни фанатеющих толп, ни протянутых за автографами листков, ни летящих из окон конфетти, ни фейерверков не предвиделось. Да они и не нужны были. В каждом взгляде и каждой улыбке было узнавание.
Кэб, запряженный лощеным тиу-тиу, услужливо распахнул дверцу, едва мы шагнули на Привратную площадь. Скорее из вежливости, чем по необходимости, приветливый возница осведомился о цели нашей поездки. Мы были домашними героями, привычной гордостью, такими, каким мог бы быть Гагарин, если бы вечно жил среди людей.
Двери Совета распахнулись и впустили нас в покойный свет бесконечных анфилад, мелькание стройных колонн странным образом внесли мир и тишину в мои мысли. Исполнительные слуги, без лишней суеты, обеспечили нас всем необходимым, что требовалось путешественникам в конце трудной дороги.
Омовение, массаж, пища и немного покоя в хрусткой свежести подкрахмаленных простыней, словно обновили меня.