Я защелкнула дверь на замок и осторожно прошла дальше.
Отодвинув тяжелую атласную портьеру я увидела холл с камином и двумя креслами перед ним, дальше, в глубине зала, поблескивали перила лестницы, ведущей на второй этаж. Осторожно и тихо я двинулась по комнатам, обходя дом.
Он оказался небольшим – всего три комнаты наверху, кухня и холл внизу. С особенной тщательностью я обследовала подвал, не найдя в нем, впрочем, ничего, кроме старого отопительного котла, садового инвентаря, да целого стеллажа, полного пропыленными бутылями. Многие из них были пусты, но во многих еще плескалась темная жидкость. Похоже, это было домашнее вино.
Странно, но дом, так долго стоявший пустым, не носил на себе следов грабежа и оставался нетронутым ворами, хотя ни ставень, ни решеток я нигде не заметила.
Не задаваясь этими вопросами, я прихватила одну из бутылок и направилась на кухню, где тщательно изучила холодильник и шкафчики, обнаружив пару консервов с тушеным мясом и сосисками трехлетней давности, банку риса, коробку макарон и банку кофе. Осмотрев свои находки я почувствовала себя бодрее — это все, что мне нужно, чтобы подкрепить силы. Газовая плита действовала исправно, кран, чихнув, выдал мне струю ржавой воды, которая, впрочем, быстро очистилась. Я наконец-то решилась расстаться со своей добычей и положила кости в центр обеденного стола, так, чтобы они все время были на виду, словно я боялась, что они в любой момент растворятся в воздухе.
Повесив пиджак на спинку стула, я опустила жалюзи и зажгла свет. Пыльная лампа загорелась, наполняя пространство золотистым светом и мне стало уютнее, я даже начала отогреваться у синего цветка газа.
Кастрюлю с водой на огонь, открыть банки – мне нужна пища, я не помню, когда я ела последний раз.
Я принялась готовить нехитрый ужин, с улыбкой поглядывая на матово проблескивающие кубики костей. Скоро, дон Хосе, скоро Вы вновь увидите свет! Быстро утолив свой первый голод — голод человеческого тела, я почувствовала себя бодрее. Тепло разлилось по моим жилам.
Я замерла, положив руки на синюю столешницу. Время застыло, остановилось, растворилось в тишине этого дома.
Затишье перед бурей — подумалось мне. Краткий миг безмолвия и покоя. Без мыслей, без тревог. Тишина и пустота покинутого дома. Вечерний, бледно-сиреневый свет лился из щелей жалюзи, и растворялся в золотом свете лампы. Я замерла на грани сна и яви.
Скоро... Сердце отбивало размеренный ритм, словно удары метронома. Скоро! Мне пора сделать то, что мне предназначено!
Открыв глаза я встала и быстрым жестом сгребла кубики костей в руку. Мне пора! Моя судьба зовет меня. Делай то, что должно и пусть будет то — что будет! Время пошло...
Что-то нужно одеть потеплее — подумалось мне, я прошла в прихожую и распахнула дверки старого гардероба.
На плечиках печально болталось два старых мужских пиджака, пальто и какой-то доисторический полосатый халат — да не густо, а за окном дождь...
А это что такое? Из под халата, задетого моей рукой сверкнул вдруг ярко-зеленый отблеск. Я сдернула плечики с вешалки и скинула с них полосатое чудовище...
О-о-о! Черно-зелено чудо, усыпанное стразами и блестками, простроченное золотой нитью и отделанное по рукавам каким-то феерическим золотым позументом. Это камзол? Я повертела это чудо в руках, похоже, это был какой-то театральный костюм, то-ли из сказочного представления, то-ли из исторической постановки, или, может быть с карнавала? Я осторожно встряхнула его, сморщившись от облака пыли и накинула себе на плечи — он был мне почти впору, человек, носивший его был небольшим и худеньким, может это был мальчик, или женщина?
Повернувшись к зеркалу я сначала выпучила глаза, потом зажмурилась и рассмеялась — зрелище было сногсшибательным!
Я походила на сбежавшего из потустороннего мира лепрекона, впрочем, надо признать, довольно хорошенького. Зеленый камзол сверкал и переливался всеми оттенками изумруда искры и отблески фейерверком летели вокруг него при каждом движении.
То, что надо, для моей миссии — подумала я, главное сейчас — обескуражить и сбить с толку... потенциальную жертву.
Жертва! Мне нужно поднять мертвеца, дать ему новое тело, возродить его к жизни. Мне нужна кровь! Моя кровь оживит его дух, вернет из забытья, моя кровь даст ему новое дыхание, но тело, тело должно быть мужским, мне нужна новая оболочка, вместилище духа Святого Хосе. Я еще раз окинула себя взглядом и решительно вышла из дома. За дверью смеркалось. Непогода немного успокоилась, ветер утих и дождь перестал моросить. Влага все еще наполняла воздух, делая его тяжелым и вкусным, словно родниковая вода.
Летучая мышь спорхнула мне на плечо. Я прикрыла ее рукой и почувствовала как холодеет и твердеет ее тельце.
Подарок Бога Мертвых словно окаменел, превращаясь в экзотическую брошь на лацкане камзола. Я вздохнула, расправила плечи и быстро пошла по улочке, туда, откуда слышался шум машин и приглушенное гудение города. Выбравшись из пригорода, из утопающих в зелени особняков, я вошла на пустынные, еще отдаленные улицы окраин. Редкие прохожие, спешащие по делам скользили по мне удивленными взглядами, глаза их сначала останавливались на моем странном наряде, потом взгляды быстро перепрыгивали на лицо и тут же убегали, натыкаясь на мой изучающий взгляд.
Это все было не то. Женщина средних лет, старик, мальчишка, едва вышедший из подросткового возраста, семейная пара с маленьким ребёнком в коляске, все не то!
Я пошла дальше, углубляясь внутрь города. Прохожих становилось все больше, стали попадаться небольшие компании, за ярко освещёнными витринами магазинов мелькали люди, слышалась музыка и приглушённый смех, машины сновали туда-сюда, но я шла дальше и дальше.
Какое-то чувство, сродни голоду, толкало меня вперед — инстинкт охотника в поисках своей жертвы! Да, мне нужна жертва! Не просто человек, не просто существо этого мира, мне нужен тот, кто предназначен. Тот, кому судьба прикажет умереть сегодня ночью.
Улица, по которой я шла внезапно оборвалась и передо мной раскинулась площадь, брусчатка, покрывающая ее, влажно блестела, отражая сотни огней, множество людей, несмотря на непогоду, толпились и сновали вокруг памятника, изображающего мужчину на коне.
Там, за скульптурой, среди деревьев, воздвигалось что-то, наподобие сцены, или помоста, на высоких древках полоскались разноцветные флаги, музыка и аплодисменты доносилась оттуда, неслись в сыром воздухе и рвались ветром, звуча то тише, то вдруг громко и требовательно.
Я остановилась.
Мурашки пробежали по хребту, тонкие волоски приподнялись на загривке и внутри меня что-то екнуло и напряглось. Это здесь.
Я двинулась вперед, не торопясь, внимательно разглядывая каждого человека, что попадался мне на глаза.
Вернее, это были спины и профили людей, почти все лица были обращены к сцене, где кто-то пел и танцевал в перекрестье лучей прожекторов. Я расслабила глаза — они больше не могли мне помочь. Ноздри мои затрепетали. Запахи и нечто такое, нечто, ощущаемое как теплота и прикосновение прямо к нервам, как будто к усам зверя — вот то, на что теперь следует ориентироваться.
Я пошла сквозь толпу, и пробиралась через тела, касаясь их, трогая их и скользя между ними, как кот скользит, обтекая ноги гостей, почти незаметно, плавно.
Я шла до тех пор, пока не почувствовала тонкую струйку тепла, прерывистую и почти незаметную, подобную сквозняку из щелочки в окне.
Я поймала эту нить и, глядя прямо перед собой расслабленным мутным взглядом, пошла навстречу этому запаху-теплу, так же как при игре в жмурки. Теплее, теплее, холодно, теплее, тепло, горячо... Горячо!
Я сфокусировала взгляд. Прямо передо мной на лавочке, заваленной рюкзаками и сумками, в окружении пивных бутылок и банок, сидела компания. Все они сплошь в черной коже, начесанные «хаеры» переливались всеми цветами радуги, звенели металлические цепи и браслеты, обилие кожи и металла бросалось в глаза.
Голоса и смех их тотчас смолкли, изумленные глаза уставились на меня. Но это все было уже не важно. Только один черный, непроницаемый взгляд приковал мое внимание. В нем было то, что стояло на тонкой грани, колеблясь между жизнью и смертью, то, что было растеряно и не знало куда идти, словно чувствительные чаши весов дрожали в глубине его глаз. И запах — сильный и горячий, запах здорового тела, запах огромного существа, приютившего туманную и непрочную душу. Я нашла!