— Приступай. Сейчас же.
Глаза прищурились, на губах довольная полуулыбка. Подталкивает меня, чтобы поднялась с его колен. Подчиняюсь. Зорин встает, придвигается ко мне вплотную, жестко целует, почти кусает. Сжимает грудь до боли. Коленом раздвигает мои ноги в которых оседает свинцовая тяжесть, льющаяся по горячим сосудам из низа живота. Обвиваю его шею руками, прильнув теснее и получив усмешку в рот.
Зорин резко поворачивает меня спиной к себе и вынуждает распластаться на столе. Задирает юбку. Сжимает ягодицу. Прижимается бедрами, чтобы я поняла, как не на шутку он заведен. Вцепляюсь онемевшими в край столешницы, прогнувшись в спине, и откидывая голову назад, подчиняясь его руке, требовательно тянущей за волосы. Прижимаюсь ягодицами к нему еще теснее, чувствуя, как все полыхает внутри и как стремительно намокает тонкое кружево нижнего белья.
Пальцами свободной от волос руки резко снимает белье, скатившееся до середины бедер. Натяжение в волосах ослабевает, он пробегается пальцами до шеи и сдавливает ее, обрывая мне дыхание.
— Сейчас… пожалуйста… — слетает с моих губ, но не моим голосом, потому что меня давно нет. Я безнадежно сгорела в пожаре, пожирающем тело.
Звякнула пряжка ремня.
— Повтори. — Тихий, пробирающий до дрожи приказ низким голосом.
— Пожалуйста… — выдыхаю я, чувствуя нажим его пальцев на самой чувствительной точке, отчего едва не подкашиваются ноги.
Секунда. Другая.
Резко, толчком. Я взвилась. Он грубо прижимает меня к столешнице, удерживая за шею одной рукой, другой сжимая ягодицу.
Цепляюсь пальцами в край стола так, что костяшки хрустнули. Я ебанутая. Ибо мне все это понравилось настолько, что в глазах потемнело. Зорин бил. Вбивал меня в стол. Колени подгибались, с губ срывались стоны один за другим, которые я старательно глушила прижатой к губам ладонью. От каждого движения у меня в голове происходит взрыв, горячий, множащий хаос взрыв. Тело горит адским пламенем. Я почти ничего не соображаю. Задыхаюсь. И хочу еще. Чтобы сдохнуть. Сейчас. Под ним.
— Еще… сильнее… — мой голос хриплый, чужой, с мольбой.
Зорин на миг замирает и так подается вперёд, что я, приглушенно взвизгнув, сдвигаюсь вместе со столом. И еще раз. И еще.
Еще. Сейчас. Сейчас… тяжелые нити быстро зарождающегося оргазма начали сковывать низ живота.
— Твою мать… — шепчу я, не чувствуя как по щекам сбегают слезы. А мне все мало. Еще. Немного и…
Я охнула и почувствовала, как сладкое паралитическое чувство наслаждения как огненное цунами пронеслось из паха по всему телу, заставляя мышцы сжаться, выжигая разум. Всхлипнула, не чувствуя тела. Зорина накрывает почти сразу за мной. Он отстраняется, одновременно упираясь головой мне в спину, и до моего гибнувшего в удовольствии тела доносится сбитый выдох сквозь скрип его зубов.
— Олька… чтоб тебя… — тяжело дыша, хрипло шепчет он, медленно отстраняясь и приподнимая меня за плечи, чтобы утянуть за собой в кресло.
В этот же момент ноги у меня подкашиваются и Зорин, покачнувшись, едва успевает меня подхватить. Усаживает на себя в кресле.
Я, сбивчиво дыша, уткнулась лицом ему в шею, слабо целую горячую кожу. Не сдержалась. Усилила поцелуй. Зорин запоздало сообразил, что я делаю.
Разочарованно стонет, потирая пальцами багровый след.
— Какая пошлость. — Прикрывая глаза, заключает он.
— А мне нравится. — Я отпихиваю его руку, любуясь мелкой россыпью точечных кровоизлияний на коже. — Чего там по вопросу, который решить надо?
— Вопрос, кстати, весьма серьезный. — Отводит взгляд и мягко подталкивает меня, намекая встать.
Подчиняюсь, оправляю одежду и сажусь в кресло у его рабочего стола, с растущим напряжением, наблюдая как он, не поднимая на меня взгляда и сделав лицо непроницаемым, оттирает, запачканную руку и заправляет одежду. Излишне долго. И напряжение, занимающее все внутри быстро сгоняет расслабленную негу, посеяв пока отдаленное беспокойство в сознании. Мне не нравится это. Очень не нравится. Инстинктивно скрещиваю на груди руки и внимательно слежу за его лицом. Сердце ошибается, когда он метает на меня быстрый, неопределенный какой-то взгляд и тут же отводит глаза.
— Зорин? — негромко зову его я, пытаясь сохранить спокойствие.
Он закуривает, выдыхает дым в сторону распахнутого окна, чуть прикусывает губу и тихо произносит:
— Прошу, просто выслушай меня до конца. Просто выслушай. — На миг прикрывает глаза, стряхивает пепел и негромко продолжает, все так же не глядя а меня. — У меня есть друг, у него сынишка-аутист. Они каждый год два-три месяца в Израиле проводят, в реабилитационном центре. Там спецы такие работают… что и не скажешь, что сын у друга аутист. — Я похолодела, когда он прерывается и переводит на меня напряженный взгляд. — Я созвонился с Реутом, это тот самый реабилитационный центр в Израиле, проконсультировался со специалистами. Они сказали, что у Ланы, судя по всему, психогенный мутизм и он лечится быстрее того же самого аутизма. Сказали, что сделают акцент на снузелен-терапии. Эта такая штука, которая характеризуется как мультисенсорная терапия, она идет хорошей реабилитация для детей с ДЦП, но и аутистам очень сильно помогает, а с психогенным мутизмом стопроцентно сработает. Там, значит, весь сок этого лечения в улучшении психоэмоционального фона путем воздействия на органы чувств. Но мягко. Вроде это переводилось как щадящие раздражители… я не уверен, что я правильно понял, я с английским вообще на «вы», а русскоговорящего консультанта у них на те моменты не было… но с Ланой будут заниматься русскоговорящие специалисты, это однозначно. Потом в интернете прочитал, что там у них мультисенсорная комната есть, в которой вся начинка в индивидуально подобранных раздражителей. Приятный запах, гирлянды, изображения, песок, мягкая шерсть, и занятия с ведущими психологами Европы в игровой форме… Результаты там и правда впечатляющие. Коррекция психофона с сильным побуждением к контакту с окружающим миром… Вот честно, Олька, я шерстил очень тщательно. Они мне записи прислали этих занятий, там детишки… ну вообще в тяжелой стадии, а так реагируют… Плюс я полный пансион и трансфер оплатил. Там небольшой коттеджик прямо на берегу моря, совсем рядом туристические центры, моллы, всякие музеи. Хороший район. Я проверял тщательно. Машина у них с водителем всегда под рукой будет. Там, правда, в основном трансфер до Реута и обратно после занятий, но если водителю позвонить, он без проблем увезет куда угодно, я на всякий пожарный еще и депозит на такие случаи оставил…. Ну и в общем вот. Олька, ты прими. Я честно все проверял, там могут оказать реальную помощь, да и пример перед глазами вон, у друга сын… Я бы никогда не подумал, что пацан аутист, живенький такой, не сказать, чтобы прямо очень общительный, но контактов не боится… там еще и море рядом, пусть Ланка ощутит все это… Оль, я… лишнее, да? Но Ланке это же не помешает. И море же. Прямо на берегу домик… Оль… Ну почему ты так смотришь на меня? Я от чистого сердца… Ты же знаешь… детство у меня не сахар, и я из-за этого не могу, когда детям плохо… В фонд один каждый год отчисляю, там люди честные, действительно детям помогают… Я правда от чистого сердца, клянусь тебе… У Ланы же, ну… — его голос едва заметно дрогнул, — мамы нет. Нет, я понимаю, что вы помогаете, замещаете все, просто… — голос снова едва заметно спотыкается, — просто у нее… нет мамы. А она ведь была. И Ланка она же ни в чем… ребенок еще совсем. Не могу объяснить, Оль. Но честно просто от сердца. Клянусь в этом… Олька?