Парни занялись своими делами. Кто в карты уткнулся, кто, жуя кровяную колбасу, продолжил хлебать из бутыли дешевое вино, кто спать лег. Лишь Рыжий внимательно слушает. Дурак!
— Здорово, когда в твоей деревне маги обитают, — пробормотал он.
— Ну… неплохо, — уклончиво ответил Хен.
— А что сам-то магом не стал?
— Из-за чрезмерно длинного члена!
Понимая, что его больше никто не слушает, Болтун встал с койки и направился к скособоченной двери казармы. Духота страшная, пот ручьем льет, да и вонища от трех десятков мужиков никуда не выветривается. Большое помещение заставлено кроватями и маленькими наспех сколоченными тумбами, постоянно приходится пробиваться через группки людей. В первые недели было совсем тяжко: не сразу и вспомнишь, где спал вчера.
Рука легла на поясной мешочек. Всё добро — звенящие монетки — с собой. Даже когда по нужде ходишь, не расстаешься с ним — иначе никак. Охочих до чужих денег полно, тем более легче легкого что-нибудь свистнуть в казарме.
Хен остановился возле выхода, разглядывая Лысого. Тот, сидя на чурбане, бойко точит чуть кривое лезвие ножа о кремень, на лбу выступили большие капли пота, кончик языка ходит из одного уголка губ в другой. Помыться бы ему, а то несет как от немытой жопы. Впрочем, и одежду бы не помешало постирать: на рубахе чернеют жирные пятна грязи и обеденной похлебки.
— Наверное, твой нож уже и сталь перерубит, — заметил Хен, улыбаясь.
Лысый хмыкнул, продолжая точить нож.
— Ты вообще в свободное время чем-нибудь занимаешься?
Молчание.
Скривив губы и удивляясь собственной настырности, Хен помахал пальцами у лица мужика. Тот вскинул голову, зло бросил:
— Что тебе надо?
— Да ничего такого…
— Так иди себе дальше — не мешай.
И снова — вжик, вжик, вжик лезвием по точильному камню.
Хен толкнул дверь и вышел. Разгоряченную кожу остудил приятный теплый ветерок, ноздри обволокли запахи полевых трав и легкой вони города — странное и жгучее сочетание. Казармы прижимаются к разваливающимся стенам города. Только здесь ощущается смрад отхожих мест и одновременно ароматы розмарина, можжевельника и пионов.
Вздохнув полной грудью, Хен побрел вдоль стены казармы. Солнце скрылось за крышами домов, вечернее небо окрасилось в алые и фиолетовые оттенки, тяжелые косматые тучи движутся в сторону далекого Изумрудного моря. Город, это ненасытное и беспокойное существо, погружается в спокойный сон. Закрываются последние ларечники, загораются свечи в окнах домов.
У стены одной из казарм, держась за руку пьяного товарища, сблевал новобранец.
— Распустил я вас, — раздался голос за спиной.
Вздрогнув, Хен обернулся. Привалившись спиной к деревянному столбу, стоит шогрий-капитан. Кожаные сапоги до колен, парусиновые черные штаны, необъятных размеров белая рубаха — за всё время обучения никто так и не видел его в доспехе. Длинные кучерявые волосы спутаны, отчего командир кажется безумным; длинные пальцы поглаживают густую бороду с редкими седыми нитями.
Хен отдал честь.
— Вольно, солдат, — сказал он. — Вольно. За вином, небось, пошел?
— Я просто гуляю.
— Охотно верю, — ехидно заметил капитан. Его глаза неестественно ярко блеснули.
Да он же пьяный!
— Ну я… — попытался было отвязаться от главного Хен.
— Постой со мной, солдат. Хочу вот поговорить. Как тебя зовут?
— Хен… то есть Хенас, господин.
— Откуда ты?
— Да я практически местный. Из одной ближайшей деревушки. Вы, наверное, даже и не слышали.
— Ага, можешь не продолжать, — сказал капитан и отхлебнул из костяной фляги. — Ненавижу Мореш — глухомань проклятая. Сам-то я из столицы, но, похоже, не любят меня боги.
Хен смущенно пожал плечами.
— Для тебя, наверное, Мореш кажется огромнейшим городом. Центром мира, хе-хе! Вот только это не так. Торчу тут вместо того, чтобы маршировать с основной армией из Кипневмеи — видите ли, надо собрать и подготовить новобранцев из мелких городов к великой войне! — Капитан зло сплюнул. — Идиотизм. Ты, парень, мне веришь: я доспех с самого прибытия в этом захолустье не надевал! Зачем? Чтобы вас, остолопов, впечатлить?
Хен ощутил, как тысячи невидимых игл стали колоть тело.
— Пусть идет всё в пекло! — воскликнул капитан. Его лицо побагровело. — Сколько тебе лет?