Парадиз Ланд. Уллештерн, лесной поселок
Химмельдорф. Утро того же дня.
Лютеция еще раз внимательно осмотрела комнату своего сына и, убедившись в том, что она ничего не забыла, вышла из своего небольшого, аккуратного домика. Ей очень понравился и этот крохотный лесной поселок, в котором она прожила почти полтора года, и этот домик, который ей подарили жители Химмельдорфа, - гоблины, дриады, ундины, люди, несколько хохотушек-фей и две русалочки, мать и дочь.
Домик действительно был очень красив. Белый, двухэтажный, сложенный из гладко оструганных дубовых брусьев с кухней и столовой на первом этаже и двумя спаленками на втором, крытый деревянной черепицей, окрашенной в красивый ярко-голубой цвет. Обстановка в нем была простой и, в то же время, очень уютной. В этом домике, в котором Лютеции жилось так мирно и покойно, она выносила и родила чудесного младенца, которого сразу же полюбили все триста двадцать семь жителей этого тихого лесного поселка.
Все они считали её мальчика сыном какого-то златовласого ангела и даже не даже не догадывались о том, кто же является его отцом на самом деле. Лютецию часто спрашивали, как зовут того ангела, от которого она родила сына, но она только отшучивалась и лишь мечтала о том, чтобы никто не связал с ней и её сыном тот удивительный случай, когда на их поселок опустилось радужное, сверкающее облако. Уж она то прекрасно все поняла и весть о том, что в Золотом дворце произошло преображение двух Создателей не застала её врасплох.
Выйдя на зеленую, ярко освещенную солнцем лужайку, она тихонько засмеялась от радости, увидев, как синеволосая юная русалочка Рада играет с её сыном. Пожалуй, только одна Рада догадывалась о том, кто же на самом деле является отцом сына Лютеции и только потому, что эта девушка хранила об этом полное молчание, она согласилась взять русалочку с собой, чтобы отвезти девушку в Золотой дворец. Как и сама Лютеция русалочка упорно отвергала всех ухажеров и мечтала. Впрочем, о чем мечтала эта миниатюрная красавица не знал никто кроме неё самой.
Русалочка, как и Лютеция, уже была готова к полету. Она была одета в красный, суконный комбинезон, утепленный волчьим мехом, в котором выглядела толстушкой. В точно такой же комбинезончик, только синий, был одет и ребенок молодой друинны, так не похожий на свою мать. Да, и крылатый друз, на котором эта молодая циркачка добралась до дремучих лесов Улленштерна, тоже был полностью готов к полету.
Огромный, светло-зеленый, с желтым брюхом птеродактиль сидел на своем высоком насесте уже оседланный, с вьюком на спине и, пощелкивая длинной и зубастой, как у каймана, пастью, с нетерпением поглядывал на свою хозяйку такими же изумрудными, как и у друинны, глазами. Ему давным-давно надоел этот огромный лес, в котором он был вынужден жить. Эти перепончатокрылые летуны любили жить на скалах вблизи морей или больших озер, но были вынуждены подчиняться желаниям своих наездников.
Гелиосу грех было жаловаться на свою хозяйку. Ведь у него был не только высокий насест с большой конурой с кормушкой, в которой никогда не иссякало свежее мясо, но и полная свобода действий. Этот гигант частенько улетал из Химмельдорфа и по две недели пропадал невесть где, но все равно был не очень-то доволен выбором своей хозяйки. Ему давно уже надоело жить вдали от своих товарищей и он, зная о том, сколько их кружит над Золотым дворцом, рвался в полет.
Взяв сына на руки, Лютеция пошла к насесту, на ходу надевая на палец Кольцо Творения, которое она еще никому не показывала. С жителями Химмельдорфа она попрощалась еще вчера и потому её никто не провожал, как она и просила их об этом. Русалочка Рада пришла к её домику, стоявшему немного особняком, на самом краю поселка, всего полчаса назад и она зашла в спальную сына только за тем, чтобы лишний раз убедиться в том, что она ничего не забыла.
Уже через каких-то десять минут быстрокрылый Гелиос летел на высоте добрых двенадцати километров, где было ощутимо прохладнее, чем внизу, и уверенно продолжал набирать высоту. Лютеция показывала своему золотоволосому сыну, которому она так еще и не дала имени, огромные владения его могущественного отца. Мальчик смотрел сверху вниз на бескрайние просторы Парадиз Ланда своими круглыми, ярко-голубыми глазёнками и, казалось, прекрасно понимал то, кем является его отец и кто он сам. Крепко прижимая к себе малыша, Лютеция тихо говорила ему на ухо:
- А когда ты вырастешь, мой мальчик, то ты тоже станешь Создателем и сотворишь тысячу таких же прекрасных миров как Парадиз Ланд, который охраняет от всех бед и невзгод твой отец, Создатель Ольгерд.
Только тогда, когда они поднялись на высоту двадцати пяти километров, молодая друинна показала своей синеокой подружке, что обладает знаниями Верховного мага и уже в следующее мгновение они сидели не в скрипучих кожаных седлах, а в мягких велюровых креслах, в закрытой и уютной гондоле. Их суконные комбинезоны на меху тотчас превратились в роскошные бальные платья и теперь им точно не придется стесняться нарядно одетых обитателей Золотого дворца.
К тому же и под Гелиосом появилась реактивная летающая платформа и он, треугольно сложив свои перепончатые крылья, понесся вперед с огромной скоростью. От Улленштерна до Золотого дворца было почти семь тысяч лиг полета, но теперь могучий друз, прекрасно управлявшийся с этой машиной, мог домчаться до него всего за каких-то пять часов. На юную русалочку это не произвело какого-то особого впечатления и она, глядя на Лютецию влюбленными глазами, воскликнула в восторге:
- Я всегда знала Лютечка, что ты подруга самого создателя Ольгерда! Я поняла это сразу же, как ты только прилетела к нам в Химмельдорф. Ах, как я мечтаю стать, как и ты, подругой Создателя Ольгерда. Я его так люблю, Лютечка, что во мне все так и дрожит, когда...
Русалочка, вдруг, осеклась и умолкла, так и не сказав своей подруге, что же заставляет её временами дрожать. Но молодая друинна и так слишком хорошо понимала её чувства, чтобы понять все остальное. Порой, при одной только мысли об Ольгерде на неё горячей волной накатывались воспоминания о его ласках и она уже ничего не могла с собой поделать, так страстно ей хотелось вновь обнять его.
Лютеция удивленно взглянула на свою подружку и её сердце тревожно екнуло - "Неужели все то, что я тогда узнала, действительно правда?" Вместе с тем в её душе шевельнулся черный червячок сомнения и горечи. У Создателя Ольгерда, любовницей которого она была всего несколько часов, уже было шесть подруг и уже только поэтому сама она даже не мечтала о том, чтобы стать его постоянной подругой.
Зато эта синеглазая красавица, которой только недавно исполнилось восемнадцать лет, уже успела по уши влюбиться в самого Защитника Мироздания и теперь мечтала стать его подругой. До этой минуты её желания были гораздо скромнее и она лишь говорила ей о том, что мечтает побывать в Золотом дворце Создателя. Да, это было, пожалуй, не очень скромно со стороны этой юной особы. Впрочем, вспоминая своего возлюбленного, она вовсе не думала, что это невозможно. Вот только как на это посмотрят другие подруги Создателя. Ласково улыбнувшись русалочке, она все-таки сказала ей веселым голосом:
- Ну, уж если ты действительно влюбилась в Ольгерда, Радочка, то, значит, так тому и быть. У него есть три сестрички-русалочки, будет теперь и синеокая подруга.
Понимая, что, скорее всего, она внушает этой юной девушке несбыточные надежды, Лютеция все-таки не стала отговаривать её и призывать спуститься с небес на землю. Уж коли ты догадалась о том, что одинокая друинна была его возлюбленной, которая родила ему сына, то теперь уже ничто не могло разубедить её в том, что она не вправе признаться Создателю в своей любви. Да и её короткое знакомство с остальными подругами Ольгерда говорило, что, скорее всего, они не отвергнут их обеих. Во всяком случае она на это надеялась.