Никита Марков
Парадиз
Пролог. Автор
С угрюмым видом она брела за отцом. Пару месяцев назад ей исполнилось семь; для своего возраста она была очень большой девочкой, однако отец в сравнении с ней был просто громадный — на полроста выше. Вместе с отцом они двигались по ухоженной каменной тропинке вдоль сада прямиком к деревянной двери.
— Пожалуйста, веди себя хорошо, — наставлял её папа. — Не ругайся матом. Я не хочу, чтобы она подумала, что я тебя плохо воспитываю.
Девочка не ответила — лишь мельком бросила на него недовольный взгляд. Ей не терпелось побыстрее со всем этим покончить и вернуться домой; вернее, в гостиницу, где они сейчас и проживали. Отец подошёл к двери и позвонил. Через несколько секунд дверь отворилась — на пороге появилась красивая голубоглазая женщина, отец ей улыбнулся.
— Добрый день.
— Добрый, — кратко, так же улыбаясь, ответила женщина и взглянула на неё. — Привет, красавица. Как твоё имя?
Девочка склонила голову вниз, избегая взгляда женщины.
— Моя дочь Бильге, — ответил вместо неё папа и потрепал её по волосам, на что та сердито заурчала.
— Не трогай, — злобно прошипела Бильге, но так тихо, что её, скорее всего, никто и не услышал.
Женщина улыбнулась ей.
— Привет, Бильге, меня зовут Вивьен. Мы с твоим папой — стародавние друзья, ещё со школы. — Бильге продолжала молчать, на лице Вивьен была неловкая каменная улыбка, но затем она оживлённо продолжила: — Так, ну, что ж, проходите, чувствуйте себя как дома… в разумных пределах, конечно же, — с усмешкой прибавила она под конец.
— Хорошо, что предупредила, а то я уж собирался развалиться на диване с баночкой пива, — усмехнулся папа.
— Пива у меня нет, к сожалению, но вино, пожалуй, достать из погребка можно, в честь такого события.
Они вошли вовнутрь, и попали в гостиную, вдоль которой тянулось огромное окно с видом на сад. Гостиная заливалась вечерним, тёплым солнечным светом. В дальнем конце помещения стоял большой обеденный стол.
— Келвин, зайчонок! — ласково позвала Вивьен. — Спускайся вниз, к нам гости пришли!
По лестнице бежал маленький мальчик в клетчатой, красной рубашке. Он остановился прямо у подножия, когда увидел Бильге. Он перекинул взгляд на её отца, а затем снова на неё.
— Познакомьтесь друг с другом, — подсказала ему Вивьен шёпотом, будто актёру, позабывшему свою реплику.
Мальчик подошёл к Бильге и протянул ладонь.
— Привет, я — Келвин, — проговорил он тоненьким, натужным голоском. — А тебя как зовут?
Бильге взглянула на него хмуро — её раздражала чрезмерная наигранность «сцены».
— Тебе какое дело, пидорас? — проворчала она.
Келвин округлил глаза от удивления, как и его мать. Отец тут же ткнул Бильге в плечо.
— Бильге, ну, ты чего?! — буркнул папа. — Я же просил… — Затем, сменившись в тоне, он обратился к Вивьен: — Прости, пожалуйста.
— Ничего страшного, — смущённо отрезала она.
Отец приложил ко лбу ладонь и покачал головой.
— Боже, нет, это ужасно. Мне так стыдно. Я честно не понимаю, откуда она узнала такие слова.
— Мама, — обратился Келвин, — а что такое «пидорас»?
— Ничего, Келвин, — ответила ему мама. — Поиграй пока с Бильге, а мы с дядей Серханом пойдём на кухню — он поможет мне закончить готовить ужин. Мы вас позовём, когда накроем на стол.
Проходя рядом с Бильге, Серхан шёпотом ещё раз попросил её не материться. Взрослые ушли, оставив Бильге и Келвина наедине в гостиной. Они глядели друг на друга.
— Пойдём, — сказал Келвин и двинулся вверх по лестнице.
Девочка стояла как вкопанная и холодно глядела ему вслед. Он остановился почти у самого верха и обернулся.
— Эй! Ты чего стоишь?
Медленно она начала идти вслед за ним. Поднявшись по лестнице, они прошли вдоль коридора, стеленного длинным, белым ковром; в самом конце была такая же белая дверь — Бильге вошла внутрь следом за Келвином. В углу комнаты стоял огромный плюшевый медведь, на полу лежали машинки, солдатики и детали конструктора.
— Я сейчас играю, — пояснил Келвин, — а ты, если хочешь, смотри, как я играю.
Он присел на пол и начал что-то собирать из чёрных деталей конструктора. Бильге присела рядом с ним, глядя на то, как он играет. Её не покидало чувство, будто она находилась в яслях; ей хотелось бежать отсюда, будто снаружи было что-то более важное и ценное. Всё это напоминало сон — душащий, раздражающий сон; и всё же она поглядела по сторонам и сделала вывод, что окружение было достаточно реалистичным и чётким. Через пару минут она заскучала и обратила свой взор на выключенный телевизор.