Пара слов о расписании корабля. Корабль автоматически курсировал между Хакензе и Землёй каждую неделю в течение пары суток — в пятницу он отбывал на Хакензе, а в субботу — отбывал обратно на Землю; то есть, всю остальную неделю он торчал на орбите Земли. Однако, из-за недавнего принудительного досрочного полёта на Хакензе, программа изменилась, и Земля с Хакензе будто поменялись местами; теперь он отбывает на Землю в пятницу, чтобы отбыть обратно на Хакензе под вечер субботы. А вообще сам проект Харон-2 запустили совсем недавно. Корабль потреблял огромное количество энергии — кому-то на Земле стоило бы задуматься над этой проблемой. В любом случае, энергии должно хватить, как минимум, на ещё пару месяцев бесполезных перелётов туда-сюда. В общем, не парьтесь насчёт всего, что я только что наговорил — в принципе, нам было довольно удобно.
Сегодня была среда, так что мы поживём пару-тройку дней в корабле прямо на орбите Хакензе; Бильге упрямо не хотела дожидаться пятницы на самой планете, объясняя это тем, что она «любит тупить и бездельничать в замкнутом пространстве». Я не стал возражать, и пошёл с ней за компанию, сам не знаю почему; так или иначе, шаттл был всего один, и выбора у меня не было: летит она — лечу и я, а отправлять её одну на Землю у меня в планах не было. Благо я взял еды, на всякий случай, хоть и понимал, что на корабле есть огромный запас консервов — просто мне хотелось чего-то посвежее.
Мы выбрали себе комнаты, а потом стали ужинать на кухне моей едой, разогретой в микроволновке. Это были куриные крылышки в мёдово-горчичном соусе.
После ужина Бильге прошла в гостиную и разлеглась на диване — я расположился в кресле рядом с ней.
— Мило здесь, — подметил я.
— Да… знаешь что ещё милее? — спросила она.
— Что?
— То, что мы сейчас с тобой одни в пустом корабле, котёночек.
Я почесал затылок и промолчал, сделав вид, что не понимаю, о чём она говорит. Да и ничего милого я в этом не наблюдал — её слова мне показались бессмысленными.
— Ты ведь знал, зачем мы здесь, — продолжила Бильге.
— Мы собираемся лететь на Землю? — спросил я.
В ответ она усмехнулась.
— Ну, в общем-то, да… мы летим на Землю.
Я вздохнул с облегчением. Я сам виноват, что теперь нахожусь в таком душащем, неловком, омерзительном положении. Очень глупо было с моей стороны так спешить, но я не смог удержаться — не знаю, почему. Видимо, её неожиданное объятие меня растрогало. После услышанного на корабле пришельцев, отец Бильге обсудил со мной дальнейшие планы. И я согласился. Бильге обо всём этом, наверное, не знала; тем не менее, у меня были подозрения, что она догадывалась.
— Какова она, Земля? — поинтересовался я.
— Пизда убогая, — ответила Бильге. — Океаны почти все пересохли, повсюду пустыни и города настолько высокие, что самолёты почти везде запретили — все пользуются только подземными, высокоскоростными железными дорогами.
— А у нас самолёты тоже не востребованы.
— Почему?
— Их курицы собирают.
Бильге промолчала некоторое время с недоумением на лице, а затем наигранно рассмеялась. Ей явно не было смешно, и, в общем-то, я не шутил, и, честно говоря, ничего смешного в этом не находил, но всё-таки решил поддержать её и тоже издал лёгкий смешок.
— Нет, — сказал я затем, — серьёзно. На самом деле, первые самолёты действительно проектировали курицы и получились они очень ненадёжными — и тут я совсем не шучу. Много людей погибло при первых перелётах, из-за чего у нас самолёты имеют дурную репутацию. Кое-где в стране стоят аэропорты, но они, в основном, частные — ими владеют и пользуются те, кто не опасается такого способа транспортировки. Сейчас до сих пор ведутся дебаты, безопасно ли летать на современных самолётах.
— Отстой, — подметила Бильге.
— Да. Думаю, проблема в том, что люди пытались научить нас этим технологиям, вместо того, чтобы позволить нам изобрести их самостоятельно. Неестественно это, я думаю. Всё равно, что пытаться научить новорожденных высшей математике.
— Ну, ты это утрировал.
— Конечно утрировал, — согласился я с недоумением. Почему она всё воспринимает всерьёз?
— Так, стоп! — спохватилась Бильге. — Говоришь, курицы собирают самолёты?
— Да, — кивнул я.