При подготовке текста доклада «О культе личности Сталина» Н. С. Хрущев опирался на материалы, представленные ему Прокуратурой СССР, КГБ при СМ СССР, Комиссией П. Н. Поспелова и А. Б. Аристова, Комиссией партийного контроля ЦК КПСС[29].
Необходимо также пояснить, что в марте 1956 г. сам текст доклада, без опубликования его в партийной печати, был разослан во все партийные организации в качестве закрытого документа ЦК КПСС и зачитывался на закрытых партийных и комсомольских собраниях. Вследствие этого с его содержанием были ознакомлены миллионы граждан СССР (численность только КПСС в 1956 г. составляла свыше 7 миллионов членов и кандидатов в члены партии).
Делегации иностранных компартий познакомились на съезде с выступлением Н. С. Хрущева 25 февраля, а их руководству чуть сокращенный его текст был направлен позднее.
Необходимо отметить: несмотря на то что текст доклада имел конфиденциальный характер, уже в июне 1956 г. его содержание стало широко известно по всему миру.
К широкой публикации текста доклада, как потом выяснилось, полученного по каналам израильской разведки из Польской Народной Республики (ПНР), непосредственно «приложили руки» государственный секретарь и директор Центрального разведывательного управления США братья Джон Фостер и Аллен Даллесы.
Позднее в своей книге «Искусство разведки» в 1963 г. А. Даллес писал: «Я всегда рассматривал это дело как одну из самых крупных разведывательных операций за время моей службы в разведке. Поскольку доклад был полностью опубликован госдепартаментом, добывание его текста было также одним из тех немногих подвигов, о которых можно было сказать открыто, лишь бы источники и методы приобретения документа продолжали оставаться тайной»[30].
Доклад Хрущева в США был опубликован газетой «Нью-Йорк таймс» 4 июня 1956 г., а затем началось его многократное зачитывание в передачах контролировавшихся ЦРУ США радиостанций «Свобода» и «Свободная Европа».
Обращаясь 25 февраля 1956 г. к делегатам съезда, Н. С. Хрущев пророчески предрек:
– Сейчас речь идет о вопросе, имеющем огромное значение и для настоящего, и для будущего партии.
Первый секретарь ЦК КПСС подчеркивал необходимость «серьезно разобраться и правильно проанализировать этот вопрос для того, чтобы исключить всякую возможность повторения даже какого-либо подобия того, что имело место при жизни Сталина, который проявлял полную нетерпимость к коллективности в руководстве и работе, допускал грубое насилие над всем, что не только противоречило ему, но казалось ему… противоречащим его установкам».
Тот же руководитель, кто старался доказать свою точку зрения, «был обречен на исключение из руководящего коллектива с последующим моральным и физическим уничтожением».
В период 1935–1938 гг., неслось с трибуны партийного съезда, «сложилась практика массовых репрессий по государственной линии сначала против противников ленинизма… а затем и против многих честных коммунистов, против тех кадров партии, которые вынесли на своих плечах гражданскую войну, первые самые трудные годы индустриализации и коллективизации… Это привело к вопиющим нарушениям революционной законности, к тому, что пострадали многие совершенно ни в чем не виновные люди, которые в прошлом выступали за линию партии».
Вполне естественно, что на партийном съезде Хрущев говорил о репрессиях против членов ВКП (б), хотя они непосредственно затронули и многих наших беспартийных сограждан. Такая, вполне объяснимая, непоследовательность и недосказанность доклада породили впоследствии немало вопросов, дискуссий и споров.
Для борьбы с «инакомыслием», продолжал докладчик, мнимыми и подлинными преступлениями была изобретена удобная формулировка, лишенная юридического содержания – «враг народа».
Произвольно прерывая здесь речь Хрущева, позволю себе, с сожалением, констатировать, что и позднее, в годы «перестройки» 1988–1991 гг., мы вновь встретились с рецидивом этого примитивно-конфронтационного мышления во времена поиска скрытых «консерваторов», «врагов перестройки», «прогресса и демократии».
И. В. Сталин, констатировал первый секретарь ЦК КПСС, отбросив «ленинский метод убеждения и воспитания, переходил на путь административного давления, на путь массовых репрессий, на путь террора. Он действовал все шире и настойчивее через карательные органы, часто нарушая при этом все существующие нормы морали и советские законы. Произвол одного лица поощрял и допускал произвол других…
29
В отчете о работе Комиссии партийного контроля ЦК КПСС за период с октября 1952 по 1 марта 1956 г. отмечалось:
«…В результате разоблачения ЦК КПСС банды Берия и его сообщников выяснилось, что они, злоупотребляя властью, творили вопиющий произвол, грубо нарушали социалистическую законность – без всяких оснований зачисляли в число врагов народа честных и преданных партийных работников, пытались поставить органы госбезопасности над партией… КПК проводилось расследование и рассмотрение дел на работников НКВД – МГБ, допускавших фальсификацию следственных материалов… Установлено, что бывшее руководство Прокуратуры СССР (т. Сафонов) и Главной военной прокуратуры (Т. Васильев) не выполняло своей первой партийной и государственной обязанности – высшего надзора за соблюдением социалистической законности судебно-следственными органами. Давая санкции на арест советских граждан по политическим обвинениям, они слепо верили материалам следствия НКВД – МГБ и в дальнейшем не осуществляли контроля и надзора за следствием по этим делам, штамповали обвинительные заключения, составленные фальсификаторами…
Военная коллегия Верховного суда СССР… глубоко не разбиралась, на каких конкретных материалах и доказательствах основаны эти обвинения, не изучала обстоятельства того или иного дела, в результате чего выносились неправедные приговоры… В ряде случаев приговоры Военной коллегией выносились заочно, заявления подсудимых о невиновности не принимались во внимание, дела рассматривались в течение 10–15 минут, свидетели не опрашивались…» Цит. по: Реабилитация: Политические процессы 30–50‑х годов. М., 1991, с. 68–75.
30
См.:
Несмотря на то что в Советском Союзе идентичность опубликованного за рубежом текста подтверждена не была, он был помещен во многих зарубежных сборниках выступлений и интервью Н. С. Хрущева с пометкой «в соответствии с текстом, переданным для ознакомления делегациям зарубежных коммунистических партий». См., например, Khrushchtv speaks: Selected speeches, articles and press conference: 1949–1961. New-York, 1963, p. 126. А впервые в «академическом издании» доклад был напечатан в том же 1956 г.: Anti-Stalin Campaign and International Communism. New-York, 1956.
Горькая правда доклада Хрущева была столь впечатляюща, что уже в 1988 и 1989 гг. издательство «Телекс» в США выпустило на русском языке второе и третье издание брошюры «Хрущев о Сталине», снабдив его послесловием-комментарием из «Воспоминаний» бывшего генсека ЦК. (Во избежание возможных сомнений и спекуляций по этому поводу сразу отметим, что отрывки воспоминаний Хрущева идентичны их российскому изданию).
Официально впервые в нашей стране текст доклада Н. С. Хрущева «О культе личности И. В. Сталина и его последствиях» был опубликован лишь в марте 1989 г. в журнале «Известия ЦК КПСС» (№ 3 (4).
Мне, естественно, известна получившая некоторую популярность в нашей стране книга американского профессора Гровера Ферра (Furr Grover) «Антисталинская подлость», в 2006 году, в год пятидесятилетия ХХ съезда КПСС, изданная в Англии. (В англоязычном варианте ее заглавие даже более категорично: «Хрущев лгал!» («Khrutchev Lied»).
Однако не следует легкомысленно воспринимать на веру его слова о том, что «из всех утверждений «закрытого доклада» партии, разоблачавших Сталина или Берию, не оказалось ни одного правдивого». –
Но то, что можно объяснить и простить зарубежному автору, не может не удивлять у некоторых наших соотечественников. Немалая доля возражений и «разоблачений» Ферра касалась голословных обвинений Берии, тогда как реально к этим деяниям были причастны другие лица – Ягода, Ежов, Заковский, Абакумов и т. д., что не меняет их преступной сущности, и в не меньшей степени – роли самого Сталина в репрессиях 30–50‑х годов.
В диктовавшихся в конце 60‑х годов мемуарах Н. С. Хрущев говорил: «Во всем, что касается личности Сталина, встречается и хорошее, правильное, и дикое, не укладывающееся ни в какие рамки. Надо рассматривать все стороны этой сложной личности» (