На входе Джейм и её слепого охотничьего барса встретил порыв гостеприимного, тёплого воздуха. С приходом зимы окна были закупорены промасленным полотном, а в обоих концах длинной комнаты горели камины, больше для комфорта её пернатых обитателей, чем кадетов.
Здесь уже был Даниор Тарн, со своим щенком молокара Торви; Эдирр Мышь с парой близняшек мышей-альбиносов, сидящих у неё за ушами; Каинрон Дур, со своей загадкой в кармане; Коман Гари, к счастью, без роя каких-нибудь насекомых; Рандир Тень, со своей позолоченной болотной гадюкой Эдди; и Ардет Драй, присутствие которого никто не мог объяснить.
Джейм сняла куртку и присоединилась к Тени у задней стены, в стороне от всех остальных. Вообще говоря, ей всегда хотелось, чтобы весь Тентир мог действовать столь же дружно, как и класс Сокольничего, не обращая внимания на свои дома, но сейчас у неё был особый повод, чтобы искать дружбы с Рандир.
Тень выглядела ещё даже более исхудавшей, чем была во время Зимней Войны, как будто сами её кости удлинились или, возможно, умножились. Длинные, белые пальцы неустанно играли с мерцающими извивами Эдди.
— Как дела? — шёпотом спросила Джейм, когда Сокольничий обратил своё внимание на другого кадета.
Тень угрюмо на неё поглядела. — А ты как думаешь?
Джейм припомнила ту странную сцену в казармах Каинронов, когда Тень отгоняла Досаду с помощью Эдди, обвившейся вокруг её руки — и наоборот. Ни одна нормальная конечность не могла изогнуться подобными волнами. Главный десятник Рандир Риф тоже там была. Джейм задумывалась, способна ли Риф или хоть кто-нибудь ещё правильно оценить феномен, которому они стали свидетелями.
— Я была потрясена, — созналась Джейм. — Это не совсем то, что можно было ожидать. Я всегда полагала, что подобные перевраты[32] создаются только в глубинах «Тёмного Порога» — вроде Мразиля[33], подумала она — а не свободно рождаются в пределах Ратиллиена.
— Так это то, во что я превращаюсь, темный переврат?
— Я думаю, да, хотя вопросы как и почему ставят меня в тупик.
— Рождена, а не создана. Разве это хоть чем-то лучше?
— Да, если это сделает тебя непадшей темной. — Она огляделась по сторонам; их никто не слушал — вроде меня. Я выросла под сводами теней, в самом Доме Мастера. Многого из того, что там было, я почти не помню, но я уверена, что никогда не подчинялась его воле. Но мы не можем ничего поделать с тем, кто мы есть.
— И ты, Норф, говоришь это мне?
— Не как Рандиру. Как члену класса Сокольничего. Как собрату кадету рандону. Честь для нас сложна, но не невозможна.
— Кровь подскажет, — угрюмо сказала Рандир. Она дёрнула за мочку уха и сделала мрачную гримасу, когда та стала удлиняться.
Джейм внезапно вспомнила Принца Одаллина из Каркинарота, растягивающего свои пальцы подобно ирискам и заходящегося истерическим смехом. Ещё одна безвинная жертва, насильно обращённая в переврата. Она поспешно накрыла руку Тени своей.
— Не надо. Пока не будешь уверена, что сможешь всё вернуть к нормальному виду.
Та хрипло хохотнула, вызывая развороты любопытных голов. — Нормальный. Стану ли я такой хоть когда-нибудь снова? И, начать с того, была ли я такой вообще?
Джейм ответила кривобокой ухмылкой. — Для начала определи, что такое «нормальный.» Тень, мы больше, чем просто кровь, больше, чем наша наследственность или наше прошлое. — По крайней мере, в это следовало верить, подумала она. Ох, но порой это было очень непросто. — Ты ещё не пала.
— Порой я думаю, что это случилось со всем моим домом, за исключением Наследника Рандир.
Ответить на это было сложнее. Учитывая пагубное воздействие Ведьмы Глуши, бабушки Тени, как много их людей всё ещё остались незапятнанными? Джейм подумала о безмолвных кендарах Рандирах, окружающих погребальный костёр их молодёжи, о Рандироке и сарганте Вороной, которая вырезала имя своего мёртвого сына в своей плоти, чтобы только не забыть. Кроме того, существовала догадка Пера о том, что далеко не все Рандиры были привязаны к одному и тому же лорду или леди. Ранет имела свою долю привязанных к ней сторонников, но её власть принимали далеко не все. Некоторые определённо смотрели на кого-то ещё, и вовсе не обязательно на её сына. Ситуация была очень запутанной и особенно сложной для новичка.
— В твоём доме всё ещё есть честь, — настойчиво сказала она, — пусть и под постоянной угрозой.
— Ну, если ты так говоришь.
— Да, говорю. Тень, послушай, то, чем ты становишься, это сложно и непонятно, но в этом нет ничего позорного, пока ты сама не сделаешь что-то постыдное.