Хозяин и собака одновременно почесали себе ухо. Похоже на то, что в казармах Каинронов по-прежнему свирепствовала эпидемия блох, выпущенных там на свободу Гари во время Зимней Войны. Горбел сердито поглядел на Гари.
— Прости насчёт этого. Если хочешь, я их всех выведу, — предложил Гари.
— Сделай это.
Молокар Торви встал и неспеша подошёл, чтобы изучить новую собаку. Опершись лапами на плечи Горбела, он продемонстрировал лордану челюсти, способные откусить переднюю часть его головы, череп и всё остальное. Горбел поднял извивающегося бесёнка повыше. — Вниз, — скомандовал он с властностью мастера охоты. Торви извиняющееся лизнул ему лицо и ретировался.
— Здесь определённо есть некоторая связь, — сказал Сокольничий, — но неразвитая. Тебе стоит начать посещать мои занятия.
Каинрон с кряхтением уселся рядом с Джейм и отер с лица обильную собачью слюну рукавом. — И это должно помочь?
— Я не уверена. Это умение, похоже, относиться к тому, чему можно научиться, но необязательно научить. — Она почесала то, что приняла за голову бесёнка, только чтобы обнаружить извивающийся, короткий хвост.
Довольно скоро занятие окончилось.
— Что это был за кадет, который чуть не сбил меня с ног? — спросил Горбел, когда они вмести покинули соколятник.
— Драй, он из десятки Тиммона. Пока что никто из нас так и не вычислил, к какому созданию он привязан.
— Хыммм. Ну, может, это ничего и не значит, но прошлой осенью, услышав, что он не любит плавать, Хигберт и Досада бросили его в Серебряную. Не смотри на меня так; это была не моя идея. Большинство людей не возвращаются оттуда живыми. Однако, он всё же выбрался, и с улыбкой.
— Так значит Драй, вероятно, связан с чем-то водным. Ну, это не слишком большой сюрприз, но определённо таинственно.
На деревянной дорожке (променаде), которая бежала вокруг тренировочного квадрата, они встретили Досаду, который входил в десятку Горбела, но, похоже, никогда ему особо не подчинялся. Для Досады всё казалось личной, не слишком приятной шуткой. Уловив его запах, Жур зарычал. Во время Зимней Войны только вмешательство Тени помешало Каинрону ободрать барса живьём. Он ухмыльнулся мохнатому свёртку под рукой Горбела.
— Старый, добрый Одновид[36]. Нет, погоди. Мне кажется, ты несёшь его задом наперёд.
Горбел приподнял бесёнка и осмотрел его, сначала один конец, потом другой. — Ты прав. Могу поклясться, этот волчонок может изворачиваться внутри своей шкуры.
Он зашагал прочь, пока блестящие глаза сверлили их из-под его руки.
Досада обратил свою зубастую ухмылку на Джейм.
— Старый, добрый Горбелли. Ну разве они не сладкая парочка? Конечно, вопрос в том «Парочка чего?»
— Половина этой парочки — лордан твоего дома.
— Пока что. Пока его отец не устал от его неудач.
— Каких неудач?
Его улыбка стала ещё шире. — Ну, ты же всё ещё здесь, не так ли? По крайней мере до послеобеда.
— А что тогда?
— Ещё увидишь, дрянная девчонка. Ещё увидишь.
С этим он развернулся на каблуках и зашагал прочь, тихонько посмеиваясь.
Первое послеобеденное занятие Шиповник Железный Шип провела в казармах, присматривая за всё продолжающейся реконструкцией покоев её леди и распределяя дежурные работы гарнизона на будущую неделю.
Последнее она предпочитала делать в уединении пустого обеденного зала, поскольку начала учиться читать и писать только оказавшись в Тентире, и чувствовала, что все её усилия в этом всё ещё оставляли желать лучшего.
Вот досада. Несчастное перо снова брызнуло и посадило кляксу, когда она слишком сильно на него надавила. Некомпетентность раздражала Шиповник почти столь же сильно, как и трусость; конечно, первое можно было встретить в Кенцирате гораздо чаще, чем второе, хотя среди кенцир вообще не должно было быть ни того, ни другого. Раздражённо ворча, она взялась переписывать заново, в её нефритово-зелёные глаза упорно лезла непослушная прядка волос цвета свежего среза красного дерева.
Подобно большинству склонных к традициям кендар Шиповник гораздо больше доверяла своей памяти, чем словам на бумаге. Бумагу можно уничтожить. Ну, так же как и людей. Это стало дополнительной трагедией Падения: так много знаний было брошено позади, что теперь факты и заветную Законную Ложь певцов часто бывало очень трудно отделить друг от друга. Однако, что ни говори, проще прибить к стене извещение, чем девять раз подряд повторять одно и то же командирам остальных домов. И без всяких сомнений, вывешенный на всеобщее обозрение официальный распорядок занятий значительно упрощал дальнейшее планирование, даже если его приходилось править в самый последний момент.