Выбрать главу

Её всё ещё поражало то, как странно всё сложилось: вслед за понижением и последовавшей за этим смертью Ванта, она стала исполняющей обязанности главного десятника казарм, оставаясь при этом Пятёркой Лордана Норф, всё задом наперёд, как ни крути. Ей бы никогда не стать главным десятником в свои первые дни в училище, когда большая часть Норфов видела в ней только сменившую воротник (перебежчицу) Каинрону, которую Верховный Лорд непонятно зачем взял к себе на службу. Она полагала, что всё же сумела заслужить их доверие, хотя как именно, оставалось для неё загадкой, поскольку сама она себе по-прежнему не доверяла. Возможно, её наградой была её компетентность, полагая, что она ей обладала.

Её собственные чувства по поводу смены своей вассальной клятвы оставались смешанными. Да, она будет служить своему новому лорду всем телом, душой и честью, и всё же за ней стояли целые поколения ёндри-гонов Каинронов. Удавалось ли хоть кому-нибудь из них удачно сменить свой дом или лорда?

Мытьё посуды, конюшня, прачечная, уборные, борьба с троками.

Учитывая недавно обретённое богатство их лорда, полученное от продажи посмертного знамени Эрулан в бессрочную собственность Бренданам, он мог бы позволить себе отправить некоторых из своих кендар на службу в качестве слуг при его кадетах, как это делалось в других домах, вроде Каинронов и Ардетов. Однако, Джеймс не просила об этом. И Шиповник это одобряла. Пока что, они вполне хорошо справлялись и без подобной помощи, разделяя между собой наименее приятные обязанности. Быть рандоном вовсе не значило всё время купаться в славе — очень далеко от этого. Уроки дисциплины и выносливости, полученные в училище, в будущем могли оказаться просто бесценными.

Она сделала паузу, чтобы поразмыслить над тем, что назначить своей собственной десятке вместе с её лидером лорданом. Вант полагал, что сможет выжить Джеймс из училища, наваливая на неё всевозможные неприятные обязанности, хотя не то, чтобы её десятка позволяла ей участвовать в самых худших из них. Мысли о том, чтобы их лордан стояла по колено в сточной воде, не радовали никого из них, как бы ей ни хотелось быть полезной. Но она тоже относилась к их чувствам с деликатностью и уважением.

Обычно.

В конечном счёте, подумала Шиповник, снова капая чернилами, что за долгий путь мы с ней прошли.

В первые дни в училище никто даже не осмеливался взглянуть хайборн в её открытое лицо, настолько все привыкли к тому, что женщины её изолированной касты всегда носили маски. А этот шрам через скулу — неужто он действительно является следствием какой-то ссоры в Женских Залах? Кто же мог осмелиться её порезать? И как же они сумели пережить её ответный ход? Никто не мог оскорблять Джеймс безнаказанно. Это Шиповник хорошо усвоила за время своего короткого пребывания под её командованием. Одна мысль об ответном ударе их леди ужасала весь её дом. Теперь большинство их кендар испытывало странную гордость за своего эксцентричного лордана Джеймс и ту сноровку, с которой та управлялась с абсурдными ситуациями.

Сама Шиповник по-прежнему тянула со своим вердиктом. Ничто в её прошлом в качестве ёндри Каинронов не добавляло ей склонности верить кому бы то ни было из хайборнов, впрочем, не то что бы Норфы так уж плохо к ней относились. И это, как ничто другое, держало её в напряжении, заставляя ждать, когда же они наконец-то покажут своё истинное лицо. И всё же, что-то было в этом странным лордане, что-то, что против её воли привлекало её внимание.

— Влюбилась в Норфа, а? — издевался любовник Каинрон, которого она давно оставила позади. — И ты действительно думаешь, что сможешь им доверять?

Шиповник не была в этом уверена, но собиралась попробовать. В конце концов, что ещё ей оставалось?

В наружном зале раздались голоса. Кто-то засмеялся. Шиповник с благодарностью отложила в сторону снова текущее перо и отправилась на разведку.

Кадеты её десятки скидывали свои зимние куртки и стряхивали с них снег. Саму Лордан было легко узнать по самой маленькой и худенькой фигурке. Но что случилось с её лицом? Шиповник шагнула вперёд и поймала Джеймс за подбородок, разворачивая её голову к себе, чтобы получше рассмотреть. Хайборн грустно ей улыбнулась. У неё была разбита губа, а один глаз так распух, что почти закрылся.