Рута издала несчастный звук. Никто из их людей не радовался и не понимал того, что их леди связалась с этим диким народом холмов. Неужто недостаточно того, что сестра Верховного Лорда была кадетом этого училища, где до сих пор не появлялось ни единой девушки хайборн? Зачем ей нужно было ещё больше всё усложнять, заводя знакомства с язычниками?
Та похлопала Руту по плечу.
— Не бери в голову. Сейчас я здесь, как и, судя по тому, что я вижу, большая часть кадетов. Неужели никто не отправился по домам на время перерыва после Зимней Войны?
— Всего несколько человек. Большая часть застряла здесь из-за непогоды. Певицу Золу застигла ночь по дороге на юг, в Фалькирр, и Комендант попросил её спеть для нас. Но идёмте же к огню, леди. Когти Бога, вы почти покрылись сосульками.
Когда они пересекли комнату, Лордан Ардетов Тиммон улыбнулся ей, а Горбел пробурчал что-то, что, вероятно, было приветствием.
— Затем отправился милорд Герридон к своей сестре и консорту, жрице Джеймсиль Плетущей Мечты и сказал ей, — «Вытяни танцем души всех верных, дабы в них могла вступить тьма.» — И она танцевала.
— Мои приветствия, миледи. — Зола прервалась, чтобы склонить голову, приветствуя молодую женщину, известную как Джеймс, которая поклонилась в ответ и устроилась на полу среди кадетов своей десятки.
Симпатичная Мята поспешила вручить ей кружку тёплого сидра, которую та сжала в своих дрожащих от холода, скрытых перчатками руках. Дар сказал что-то, что заставило Перо рассмеяться, а нового кадета Тернослив, бросить на них сердитый взгляд. Ёрим, Килли и Ниалл быстро кивнули. Прислонившаяся к стене Шиповник Железный Шип, послала ей короткий кивок, сохраняя деревянное выражение лица.
— Две трети Народа пали той ночью, кендаров и хайборнов. — «Поднимайся, Верховный Лорд Кенцирата,» — молвил Глендару аррин-кен. — «Твой брат лишился всего. Беги, человече, беги, а мы последуем за тобой.» — И так он бежал, Плащ, Нож и Книга были утеряны, в новый мир. Барьеры он поднял, а его люди посвятили им свои жизни. — «Стражу мы понесём,» — сказали они, — «и когда-нибудь наша честь получит отмщение. О горе, горе жадности мужчины и коварству женщины, что привели нас к такому!»
Последние слова упали вниз ударом топора о мёртвую плоть, не до конца отсекая её от живого настоящего.
Кадеты захлопали, как будто стараясь привлечь в свои руки хоть немного тепла. Какой бы старой она не была, песнь всё ещё жалила холодом. Кроме того, здесь сидел прямой наследник Глендара, Лордан Норф, последний (за исключением её брата) из этой древней, невероятно чистой линии крови. Этого было вполне достаточно, чтобы вселить замешательство даже в тех, кто полагал всё это Законной Ложью.
— Мастера я понимаю — отчасти, — сказала Рута, — но в этих старых песнях ничто не объясняет Плетущую Мечты. Как она могла сотворить нечто столь мерзкое?
Джеймс двинулась, как будто собираясь что-то сказать, но прикусила язык и смолчала.
— Ты же только что слышала всю историю, — сказал Килли. — Она следовала приказам своего лорда.
— И таким образом запуталась в Парадоксе Чести, — добавил Перо, названный так потому, что его родители хотели, чтобы он стал летописцем. — Где лежит честь, в следовании приказам своего лорда или своей совести?
Никто не ответил, хотя многие беспокойно поёжились. Честь могла сохранять Кенцират единым целым со времени его основания, но в последние дни она становилась сложной, запутанной вещью, по мере того, как некоторые лорды всё сильнее давили на неё, изгибая под свои собственные нужды.
— Спой нам что-нибудь забавное! — позвал голос из безопасности толпы.
Сохраняя непроницаемое выражение лица, певица ответила следующим:
Это вызвало неподдельные возгласы одобрения, и певица благодарно раскланялась, но потом она взяла новый аккорд и продолжила почти без паузы:
5
6