— Новости, что вы должны услышать скорее от своей сестры или кузена, чем от меня, поскольку они касаются вашего дома. Моё собственное вмешательство было, по сути дела, изменой[111] моим сестрам.
Торисен увидел, что она глубоко смущена, что озадачило его ещё больше. Каким боком его могут касаться женские секреты?
— Я думаю, вам следует знать, что этот спор будет воспринят как проверка вашего права на руководство.
Если она хочет сменить тему, то так тому и быть, хотя не то, чтобы он находил новый вопрос более приятным.
— Мне кажется, что я управляю страной только урывками, — с кривой усмешкой сознался он. — И в данном случае мне действительно необходимо экспертное заключение, а отсюда и моё обращение к вам.
— Которое, разумеется, будет с честью исполнено.
— Но не удовлетворение моего любопытства.
— Я повторяю: спрашивайте об этом у Джеймс или Киндри.
Ему пришлось этим удовольствоваться.
Сразу после полудня Торисен двинулся в путь в компании поспешно собранной военной охраны и Уайс с Лютым, что рысили по обе стороны от него. До спорной территории было порядка пятидесяти миль, двухдневная поездка по разбитой Речной Дороге. Когда щенок устала, она прижалась к земле и вскочила на спину Шторма за седлом, едва не заставив жеребца понести. Торисен обнаружил пару щетинистых рук, обхвативших его талию. Острые ногти вонзились в него, пока Шторм медленно успокаивался, фыркая и мотая головой, как будто уязвлённый той компанией, что предпочитал держаться его хозяин.
У Фалькирра они миновали другой отряд, скачущий на юг по Новой Дороге на том берегу Серебряной.
— Кто это там на белой лошади, за которой пытается угнаться розовый балдахин? — спросил волвер, повернув голову, чтобы лучше видеть. — При такой скорости ей очень повезёт, если она не сломает себе шею.
— Я думаю, это дочь Адрика, Леди Дистан, вероятно возвращается домой после визита к своему сыну Тиммону в Тентире. А чего ради она так спешит, я понятия не имею.
Они встали лагерем недалеко от дороги на короткий ночной отдых и оказались между Глушью и Призрачной Скалой к полудню следующего дня.
Пока что, тут не было и следа эксперта летописца.
С другой стороны, Холли был вне себя от радости от их прибытия.
— Ты только погляди на это.
Он махнул рукой в сторону спорной территории. Прежде она была большой равнинной областью, окружённой излучиной Серебряной. С обеих сторон её клещами стискивала пара крутых утёсов, усеянных гниющими пнями. Эти скалы принадлежали Рандирам. Однако, крайняя макушка северного утёса обвалилась в реку, отведя её в сторону и направив через горло петли шириной в несколько сотен футов. Даниоры удерживали западный берег нового разреза, пока Рандиры осторожно перебирались на ту сторону старого русла, питаемого теперь только стоком из крепостного рва Глуши, и, похоже, вполне могущего превратиться в старичное озеро. Между старым и новым потоками лежал глубокий луг, в данный момент заполненный речным илом, но уже демонстрирующий зелёные стрелки сочной травы.
— Поле всё ещё слишком грязное для боя, — добавил Холли, — иначе мы бы уже давным-давно вцепились бы друг другу в глотки.
— Лютый, погляди как обстоят дела выше по течению, — сказал Торисен волверу. — Уайс, можешь быть пока свободной. Холли, у тебя не найдется достаточно досок, чтобы построить платформу под шатёр?
Таким образом, Верховный Лорд поставил свой лагерь между обоими войсками, прямо в центре грязного поля, очень ненадёжно, на зыбкой, сочащейся водой земле, проложив туда дощатые дорожки.
— По крайней мере, никаких следов заражения шваппами, — заметил он Рябине. — Мне кажется, что корни травы слишком жёсткие для их зубов.
— Возможно. Хотя эти твари могут прогрызться даже сквозь сплошную кость. Просто держись подальше от болота.
Лорд Даниор и представитель Лорда Кенана встретились в приёмном покое палатки уже в сумерках, но радушного ужина, на который рассчитывал Торисен, у них не получилось. Его так же расстроило и то, что сам Лорд Рандир не присутствовал. Его делегат оказался лощёным хайборном по имени Чахотка[112] с золотым кольцом в одном ухе и заострёнными зубами, что указывало на его одновременную присягу Леди Ранет. Торисен уже слышал о том, что политика дома Рандиров была сложной и нестандартной, но так же и то, что сын с матерью обычно не расходились во мнениях. Он снова задумался о клятвопреступниках Норф, вроде сарганта Вороной, что после падения Ганта нашли себе пристанище в Глуши. Кому же из Рандиров они принесли свою клятву верности?