Введение. Добродетель и жестокость в эволюции человека
Адольф Гитлер, по чьему приказу были убиты около восьми миллионов человек и на чьей совести лежит смерть еще многих миллионов, был, по словам его секретарши Траудль Юнге, приятным и дружелюбным человеком с мягким характером. Гитлер не выносил жестокого обращения с животными: он был вегетарианцем, обожал свою собаку Блонди и был безутешен, когда она умерла.
За время правления камбоджийского лидера Пол Пота погибло около четверти населения его страны. Знакомые помнили его как учтивого и добродушного учителя французской истории.
Все восемнадцать месяцев, проведенных в тюрьме, Иосиф Сталин вел себя на удивление спокойно, никогда не кричал и не ругался. Он был образцовым заключенным и совсем не походил на человека, который позже уничтожит миллионы людей из соображений политической выгоды.
По-настоящему жестокие люди могут обладать и хорошими чертами. Поэтому мы стараемся не сопереживать их доброте, опасаясь, что тем самым мы как будто рационализируем или оправдываем их преступления. Однако подобные люди хорошо иллюстрируют любопытную особенность нашего вида. Мы не только самые умные из всех животных. В нас также самым удивительным и непостижимым образом сочетаются противоположные моральные качества. Мы одновременно и самый жестокий вид, и самый добрый.
В 1958 году драматург и композитор Ноэл Кауард довольно точно описал эту странную двойственность. Он пережил Вторую мировую войну и был хорошо знаком с темной стороной человеческой природы. “Учитывая врожденную глупость человечества, его жестокость и склонность к суевериям, – писал он, – трудно понять, каким образом ему удалось продержаться так долго. Охота на ведьм, пытки, наивность, массовые убийства, нетерпимость, вся тщетность того, что люди делают на протяжении многих столетий, совершенно не вызывает доверия к человечеству”1.
И все же гораздо чаще мы совершаем удивительные поступки, не имеющие отношения к “глупости, жестокости и склонности к суеверию”, а, наоборот, основанные на благоразумии, доброте и кооперации. Именно эти наши качества, в сочетании с интеллектом, делают возможными те технологические и культурные чудеса, которые отличают наш вид от других. Примеры, приведенные Кауардом, актуальны и сегодня:
Мы вынимаем сердце из груди человека, мертвое сердце, и после некоторых манипуляций снова вставляем его обратно, работающее как новенькое. Мы покоряем небеса. По небу вокруг Земли кружатся спутники, которыми мы управляем и которые мы контролируем… и вчера в Лондоне была премьера “Моей прекрасной леди”.
Операции на сердце, космические полеты и оперетты – все это основано на прогрессе, который изумил бы наших далеких предков. Однако с эволюционной точки зрения важнее то, что все это основано еще и на нашей исключительной способности работать в команде, а именно на терпимости, доверии и понимании. Именно благодаря подобным качествам наш вид считается таким “хорошим”.
Иными словами, самая большая странность человека – это его огромный моральный диапазон, включающий в себя как неописуемую порочность, так и поразительную щедрость. С биологической точки зрения такое многообразие реакций объяснить очень трудно. Если мы эволюционно приспособлены быть хорошими, то почему мы настолько плохие? А если мы эволюционно приспособлены быть безнравственными, то как же мы можем быть настолько великодушными?
Такое сочетание добродетели и порока свойственно не только современному человеку. И поведение доживших до современности охотников-собирателей, и данные археологии указывают на то, что уже сотни тысяч лет назад люди делились друг с другом пищей, практиковали разделение труда и помогали нуждающимся. Во многих отношениях наши жившие в плейстоцене предки были толерантными и миролюбивыми. Однако те же самые данные показывают, что также наши предшественники занимались грабежом и половым доминированием и применяли пытки и казни разной степени жестокости, по гнусности сравнимые с преступлениями нацистов. Сегодня нам уже очевидно, что способность к чрезвычайной жестокости и насилию характерна не только для какой-то одной группы людей. По самым разным причинам одно общество может существовать исключительно мирно на протяжении многих десятков лет, а другое – переживать одну вспышку насилия за другой. Это совсем не означает, что у людей из разных эпох и частей света есть какие-то врожденные психологические различия. Судя по всему, повсюду люди одинаково склонны и к добродетели, и к насилию.