Сейчас Президент пожмёт ему руку, и он наконец-то сможет убраться из этого склепа. Только не на до смерти надоевшую Храну, а в гостиницу при местном бункере госбезопасности. Там отличный ханумак, прекрасная тринопля, а главное — натуральное спецпитание. О-о-о, рёбрышки хробана под грибным соусом…
— Ладно, молодец. — Президент одобрительно кивнул, но не улыбнулся. Потом величественно, с хмурым видом кивнул ещё раз. — Получишь орден первой степени «За верность». С бриллиантовыми крыльями. И участок на Тилгаресе, от экватора до полюса. Южного. Там ханумак, говорят, растет хорошо. Да и тринопля удаётся.
Он сидел в исполинском каменном кресле, вытесанном ещё по приказу его усопшего родителя. Трон высился на квадратном постаменте, к которому вели высокие массивные ступени. Таков был Малый приёмный зал, величественный и просторный, несмотря на название. Высокие колонны, украшенные резьбой, отражались в зеркальной полировке полов, фрески на куполе светились в полутьме, а в укромных нишах под сводами была устроена самая совершенная охранная система. И в центре всего этого великолепия помещался Президент. Его окружала голубоватая дымка силового поля. Дымка была полупрозрачна и гудела (что поделаешь, новая разработка, ещё не на сто процентов доведённая до ума), но её надёжность сомнений не вызывала, а средств защиты, как известно, лишних не бывает.
— О ваша легитимность, — вскочил министр. — Трижды с поклонами благодарю!
А вот это уже была фигура речи, такой же реликт, как слово «империя» в названии демократического сообщества, возглавляемого Президентом. Министр чинно, как требовала Конституция, начал пятиться от возвышения, потом повернулся, перешёл на бег и скрылся за дверью.
«Взяточник, подхалим, двурушник, патологический лжец, — выдал дистанционный сканер анализ мозговой активности главы государственной безопасности. — Общественно опасная личность».
«Кто бы сомневался». Президент усмехнулся, покачал головой и выключил защитное поле. Встал, потянулся, судорожно зевнул и принялся спускаться с возвышения. И на что родитель, не тем будь помянут, велел отполировать эти ступени?.. Чуть зазеваешься — недолго упасть и шею сломать. А может, скользкие ступени были своего рода ироничным предупреждением всякому, кто сядет на трон?.. Очень может быть, только сам старик к нему не прислушался. Что в конечном счете его и погубило. Всегда наступает момент, когда надо молодым дорогу давать, а родитель этого так и не понял.
«Завтра же насчёт нескользящей обуви распоряжусь…»
Благополучно оказавшись внизу, Президент невольно пригнулся и мелкими шажками направился в дальнюю, задрапированную чёрным бархатом часть зала. Творцы, до чего же он ненавидел этот державный размах, пафосный простор, высоту потолков, глянцевые озёра каменных полов… Ему здесь без конца чудились наёмные убийцы, берсенские диверсанты да просто сумасшедшие, вздумавшие прославиться. Вон за той вычурной колонной… в тени вон той безвкусной статуи… внутри вон той дурацкой прямоугольной ниши…
Он знал: если захотят убить, убьют обязательно. И не помогут ни охранные системы, ни боевые киборги, ни вся система госбезопасности, возглавляемая щедро награждённым министром. Никто и ничто его не спасёт. Кругом предатели, изменники и трусы. Никому на этой планете до конца верить нельзя. А потому — быстрее, быстрее, быстрее в дальний уголок зала, где за тяжёлой бархатной портьерой его ждёт секретная дверь. Спрятаться, исчезнуть, раствориться, запереться на тысячу замков…
Скоростная платформа, окружённая гудящим ореолом силового поля, опустила его на два километра ниже поверхности. Здесь в толще скальных пород располагалось личное убежище Президента — полтора десятка уютных помещений со всеми мыслимыми удобствами. И, что главное, никакого намека на охрану. Охрану, которая способна предать. Только возведённая искусными строителями система безопасности и жизнеобеспечения. Строителями, которых уже нет давно в живых…
«До чего же хорошо дома…» Президент ещё раз проверил защищённость периметра, громко, с облегчением, вздохнул и направился в любимую Розовую гостиную. Мгновение постоял, впитывая успокаивающую обстановку, потом шагнул к стене и выдвинул контейнер, раскупорить который могла лишь его собственная рука. На его лице возникла улыбка. Даже у главы империи могут быть свои маленькие радости. В глубине контейнера на золотых подставочках лежали объёмистые инъекторы, естественно тоже золотые. Каждый из них Президент зарядил самолично, тщательно и с любовью. «Солнечная поляна», «Тихий дождик», «Ласковый ручеёк»… Купажи ханумака были разные, каждый сулил свои особенности ощущений, но все сулили несколько часов блаженного отдохновения. Всё растворится, не будет ни печалей, ни мыслей — ничего…