Как однажды Эрик мог найти бы свой политический дом в левой Социалистической партии Франции, сегодня именно в этой праворадикальной националистической и популистской партии он нашел свое место. Как и бывшие демократы железнодорожники, которые обратились к Трампу в 2016 году, он считает, что только Национальное объединение «защищает маленьких людей», одним из которых он гордится быть, людей, которых другие партии «бросили». Провал левых, конечно же, заключается в том, что в глазах многих они перестали рассматриваться как политическая группировка, в основе которой лежат интересы «забытых» и «брошенных».
Такое чувство покинутости находит отражение в более масштабных исследованиях по всей Европе.
Исследователи проанализировали 500 интервью с людьми из оплотов правых во Франции и Германии, таких как Гельзенкирхен-Ост, захудалый пригород к северо-востоку от Эссена, страдающий от высокого уровня безработицы и где антииммигрантская партия Альтернатива для Германии (АдГ) набрала почти треть голосов на выборах 2017 года (в три раза больше голосов, чем она получила на национальном уровне), а также район Ле Камп в Лон-Плаж на севере Франции, где 42,5 % избирателей на президентских выборах 2017 года во Франции выбрали Марин Ле Пен. Они обнаружили, что всепроникающее чувство «покинутости» было доминирующей и повторяющейся темой среди опрошенных.
По всему миру количество тех, кто чувствует себя социально и экономически маргинализированными, кто считает, что традиционные политические партии, которые когда-то защищали их, теперь отбросили их в сторону и не прислушиваются к их опасениям или не дают ответов на их жалобы, ставшее непропорционально большим в первые десятилетия двадцать первого века, поддерживает политически крайние партии. И понятно, почему так происходит.
Если вы чувствуете себя маргинализированным, игнорируемым, невидимым и появляется кто-то, кто обещает вас увидеть и услышать, это, очевидно, будет привлекать вас.
Будь то боевой клич Трампа «Забытые мужчины и женщины США больше не забыты!» или клятва Марин Ле Пен служить «забытой Франции, Франции, покинутой самопровозглашенной элитой», такие тщательно подобранные сообщения вполне могут быть заманчивыми. А реальность такова, что многие были забыты на десятилетия, поскольку за неолиберальным капитализмом и деиндустриализацией последовал финансовый кризис 2008 года и последующая рецессия в сочетании с политикой жесткой экономии. В совокупности они понесли асимметричные экономические потери: среди тех, кто чувствовал, что они страдают больше всего, были мужчины с более низкой квалификацией – целевой рынок для правых популистов.
Одиночество и потеря статуса и уважения
Многие популистские лидеры понимают и другое: одиночество – это не только чувство забытости, социальной изоляции или лишения голоса, но и чувство утраты. Конечно же потеря сообщества. Также потеря экономической безопасности. Но также в решающей степени потеря социального положения. Помните определение Арендт об одиноких как о тех, кому «нет места в обществе»? И социальное положение неразрывно связано, особенно для мужчин, с товариществом, гордостью и статусом, которые приходят не только с работой, но и с достойной работой со своей историей, взаимопомощью и целью. Действительно, в риторике Трампа «Сделать Америку снова великой» имеется в виду восстановление старого мирового порядка, в котором традиционные отрасли промышленности находятся в центре районов, обеспечивая занятость, которая создает как мощное чувство собственного достоинства, так и сильное чувство общности. Помните его часто повторяемое обещание вернуть «наших великих шахтеров к работе»? В мире, в котором «я произвожу, следовательно, я существую», в котором постыдно быть безработным или иметь работу с низким статусом, особенно приветствуется перспектива возрождения сообщества и восстановления социального положения.
Поэтому неудивительно, что обещания Трампа так понравились железнодорожникам, таким как Терри, который сетовал на то, что «раньше мы гордились работой на железной дороге, гордились тем, что мы сделали, а теперь никто не гордится». Или Гэри, который записал список заводов в своей области, которые были закрыты в последние годы (будь то стекольный завод Libbey-Owens-Ford, Union Carbide, True Temper или военно-морской артиллерийский завод недалеко от его родного города Южного Чарльстона), заводов, которые производили разные вещи. Далее Гэри объяснил, что, хотя «есть и другие рабочие места, которые можно получить… работа в сети быстрого питания, продуктовом магазине или в супермаркете Walmart – все это низкооплачиваемая работа».