Именно здесь
манипулирование одиночеством и изоляцией популистов принимает свою самую уродливую и вызывающую разногласия форму.
Помните, как одинокие люди склонны считать свои районы более враждебными и угрожающими. Вспомните нашу одинокую мышь и то, какой агрессивной она стала, когда к ней запустили другую мышь. И помните, как способность нашего мозга к сочувствию может подавляться одиночеством. Усиливая у своих последователей чувство покинутости и маргинализации и противопоставляя это очевидному политическому благоволению к людям, непохожим на них – как правило, к иммигрантам, – разжигание страха правыми популистами обостряет эмоции, тревогу и неуверенность своих последователей и манипулирует этническими и религиозными различиями, чтобы заручиться верностью и поддержкой. Они сочетают это с призывом к ностальгии по ушедшей эпохе, когда люди, согласно этой версии истории, были более связаны, счастливы и обеспечены до того, как «эти иммигранты прибыли и украли ваши льготы и рабочие места».
Теперь, конечно, правые популисты добавляют к этому: «до того, как эти иностранцы заразили вас смертельным вирусом». Когда разразилась пандемия, ряду политиков-популистов не потребовалось много времени, чтобы использовать кризис, чтобы разжечь расовую, этническую и религиозную напряженность и демонизировать тех, кто отличается от них.
В США пристрастие Дональда Трампа называть COVID-19 «китайским вирусом» спровоцировало волну нападений на американцев азиатского происхождения. В Венгрии премьер-министр Виктор Орбан перешел от обвинений группы иранских студентов, которые были помещены в карантин и позже у них выявили положительный результат на заражения вирусом в Венгрии, к объявлению всех университетов подверженными вирусу, потому что «там много иностранцев». В Италии Маттео Сальвини ошибочно связал распространение болезни с просителями убежища, которые пересекли Средиземное море и попали в Италию из Северной Африки. Доказательств этого утверждения он не представил. Использование болезней как орудия расовой розни и националистического пыла, конечно же, имеет давние исторические прецеденты. Евреев обвиняли в эпидемии Черной смерти, охватившей Европу в четырнадцатом веке, в результате которой были убиты тысячи людей. «Иностранцы» подверглись нападению толпы во время миланской чумы 1629–1631 годов, особенно уязвимыми были испанцы; а ирландские иммигранты якобы несли ответственность за вспышки холеры в американских городах, таких как Нью-Йорк и Бостон, в 1830-х годах.
Пандемии и ксенофобия всегда были взаимосвязаны.
Тем не менее, еще до того как пандемия коронавируса предоставила новую линию атаки против иных, сторонник Лиги Джорджио в Италии, очевидно, усвоил эти сообщения об антагонистическом трайбализме. «Правительство ставит своих граждан на второе место после иммигрантов, прибывающих из Африки, – сказал он мне, – людей, которые приезжают сюда и отдыхают, в то время как многие коренные итальянцы работают на полях без каких-либо социальных прав. Вы должны заботиться о своем сообществе и людях, которые уже живут в вашей стране, а не о людях, которые приезжают из Африки».
Поддерживающий Трампа Терри из восточного Теннесси тем временем выступал против «людей, которых здесь быть не должно, которые забирают льготы, финансы и рабочие места у людей, которые боролись за свою страну. У нас есть бездомные ветераны, а они хотят привезти беженцев из других стран. Нам нужно позаботиться о своих людях».
Как и теории заговора о коронавирусе, это неподтвержденные факты. Беженцы в Германии не получают «денег просто так», помимо тех же социальных выплат, которые получает каждый гражданин, и они фактически сталкиваются с жилищной дискриминацией во многих местах; в США ветераны и граждане имеют право на гораздо большее количество льгот, чем беженцы и иммигранты без документов. Но для тех, кто чувствует себя брошенным, одиноким и игнорируемым; для тех, кто больше не чувствует себя связанным ни с согражданами, ни с государством; для тех, кто уже более склонен считать свое окружение пугающим и враждебным, полным змей, а не палок, и более восприимчив к конспирологическим теориям (как показали недавние исследования те, кто чувствует себя социально исключенными или изгоями), такие позиции, пропагандируемые правыми популистами, явно привлекательны.
Действительно, недавний анализ более 30 000 человек, набранных в рамках Европейского социального исследования (интенсивный анкетный опрос, используемый многими социологами), показал, что тех, кто выражал самые крайние антииммигрантские взгляды, отличали не основные демографические данные, такие как пол и возраст, а вместо этого – финансовая незащищенность, низкий уровень доверия к своим согражданам и правительству, а также социальная изоляция. «В целом, – заключили исследователи, – люди, которые чувствуют себя политически беспомощными, финансово незащищенными и лишенными социальной поддержки, с наибольшей вероятностью станут крайне негативно относиться к мигрантам». И каковы эти три характеристики? Все они являются ключевыми факторами одиночества.