— Убери, — шикнул он, заталкивая конверт мне обратно в руки.
Я покачала головой:
— Прости конечно, но это не мое, так что разберись сам, ибо…
— Лапуля права, — раздался за спиной насмехающийся голос. И только тогда я поняла, что вокруг вдруг стало слишком тихо. Как лес замирает перед стихийным бедствием, ученики академии умолкли разом. Как будто кто-то умелой рукой скрутил громкость. — Ломовой, это послание тебе.
Я обернулась, и тут же, чуть не вписавшись носом в плечо незнакомца, отшатнулась.
Парень рассмеялся.
Он подкрался незаметно и теперь стоял прямо передо мной, надменно глядя сверху вниз. Возрастом мой ровесник или чуть старше, высокий и худой как английская борзая. Манерным жестом заправил длинную челку назад, изогнув губы в луковой полуулыбке и произнес:
— Отойди, Лапуль, чтоб не зацепило. А то случаи бывают разные. Иногда травмоопасные.
Я растерянно заморгала, но послушалась.
— Считай это предупреждением, — донесся с другой стороны голос, более низкий и серьезный. Захлопнув дверцу шкафчика, к нам подошел еще один студент. Он был выше первого, с черными, коротко стриженными волосами и почему-то в темных очках.
— Остынь, Страж, — произнес тот самый Ломовой, которому предназначалось послание.
— Просто напоминаю, это последнее предупреждение.
— Чтобы ты был благоразумен.
А потом эти двое развернулись и ушли. Также неожиданно, как и появились.
Все вокруг снова ожили. Коридор наполнился звуками и девчачьим смехом.
— Что это было? — оторопела я.
— Не обращай внимание. Просто мажоры развлекаются. На стипендии? — спросил парень, окинув меня с головы до ног оценивающим взглядом. Я кивнула. Странно, но факт, которым по праву я должна гордиться, в стенах Карточной Долины почему-то звучал почти непристойно. Как оскорбление.
По его лицу скользнула ухмылка.
— Отличница, значит?
— Не совсем. Шпажистка. Буду выступать за местную команду.
— Тогда мы подружимся, — протянул он руку. Холодность, пару минут назад скользившая в его взгляде, странным образом испарилась. Ее сменила дружелюбная улыбка. Золотистые искорки заплясали в глазах. — Павел Ломовой. Номер Восемь. Местная баскетбольная команда. Приходи болеть. В этом году мы возьмем кубок.
— Амбициозное заявление, — ответила я. — А основная специализация?
— Перевозки и транспорт. — Мне нравилась его улыбка. Она выглядела дружелюбно.
— Идем, провожу.
Я кивнула, уже по дороге спросив:
— А что это было? С теми парнями. И что за карточки?
Он приоткрыл для меня дверь общежития, пропуская вперед.
— Забудь. Просто повздорили во время последней игры, вот и цепляются. Не все умеют распоряжаться властью.
— Чувствую, здесь будет весело.
— Обхохочешься, — ответил Павел. — Кстати о веселье. Наша компания собирается сегодня вечером, придешь? Отпразднуем начало учебного года.
— Подумаю, — ответила я, остановившись возле двери собственной комнаты. Она оказалась прямо в конце коридора, рядом с пожарной лестницей. Я сверила табличку с номером на брелке и вставила ключ в замочную скважину.
— Отлично, тогда зайду в девять!
— Эй, — я против воли рассмеялась. — Разве я сказала «да»?
— Но и «нет» ты не сказала тоже. Так что до вечера! — Паша поправил на плече лямку рюкзака, и обернувшись, крикнул напоследок: — Кстати, как тебя зовут?
— Диана, — ответила я, улыбнувшись, и закрыла за собой дверь.
Внутри было тихо. Друг напротив друга стояли кровати, разделённые широким совершенно пустым столом. Вот только стол был один, а шкафов для одежды — четыре. Видимо, вопрос куда вешать гардероб в этом месте актуальнее того, где выполнять домашние задания.
Левая половина комнаты словно сошла с экрана молодежных американских фильмов. Плакаты, планеры, огромные бумажные цветы на стене и даже пара черлидерских помпонов, хотя в академии, насколько мне известно, и черлидеров-то никогда не было. Моя на контрасте напоминала койку из приюта. Пустые стены, и голая, не заправленная кровать.
Хлопнула дверь.
— О, приветик!
У вошедшей девушки оказались зеленые как изумруды глаза и светлые волосы до пояса, настолько гладкие, что казалось будто их только что отполировали. От нее пахло шоколадным печеньем и мармеладными мишками, да и она сама была похожа на завёрнутую в блестящую обертку конфетку.