Родитель нанял его специально «дабы швед дал образование дочери, чтением умных и полезных книг». Не каждый боярин московский мог похвастаться, что его дочери имеют домашнее обучение. Считалось это ненужным и даже осуждалось среди высокопоставленных бояр. Зачем девке обучение? Выйдет замуж и начнёт рожать внуков, а этому учить нет надобности! Но отец Мирославы, как выходец из Швеции имел другое представление о воспитании, а для того и нанял шведа-учителя, понимающего русский язык, дабы все книги из фамильной библиотеки «перечитал детям на русском языке». А в книгах этих больше всего о подвигах русских князей написано, о любви к Отчизне и благородстве. Была одна книга, в которой рассказывалось о неземной и трепетной любви русского витязя к девушке-простолюдинке. Содержание её и вспоминала княжна, дремля в кибитке.
Она хорошо помнила эту историю, взволновавшую её до глубины души во время прочтения. Девушка-красавица тоже мечтала о любви и хотела встретить такого же бесстрашного русского витязя, способного нежно любить и оберегать её от диких зверей и супостата. Она даже видела в помыслах своих его лицо, статную фигуру в кольчуге, доброго коня, смертоносный меч, тугой лук и колчан со стрелами. Позднее девушка немного изменила в своём воображении его облик, и чтобы витязь был современнее, «заменила» ему лук на пищаль, что стреляет порохом. От этого «он становился ещё храбрее и красивее» и княжна тайком просила Бога, чтобы послал ей такого молодца.
Дни путешествия становились похожими друг на друга и монотонно тянулись от одного яма к следующему. Утром запрягали «свежих» лошадей, которые к ночи дотаскивали кибитки до следующей станции и взмокшие от труднопроходимого занесённого снегом тракта парили, как разогретый самовар. Затем следовал ужин в трактире постоялого двора, сон в отдельных его избах, а утром снова в кибитку и в путь. И так каждый день! Но в конце второй недели вечером на посольство напали разбойники. Они учинили засаду на тракте в лесу и когда стрельцы, скачущие впереди, открыли по ним огонь из пищалей, Мирослава очнулась от дрёмы и припала к окну, чтобы увидеть своими глазами разбойников.
— Спрячься, дурочка! — закричал на сестру Белояр, — не то пуля из бандитской пищали в лоб попадёт!
Но в девушку, как бес вселился, она смеялась и не слушалась брата, игриво отталкивая его, снова выглядывала в окно. Она ещё не полностью отряхнула сон, и ей казалось, что сейчас её воображаемый витязь придёт на помощь. Он-то задаст этим разбойникам жару, чтобы не смели даже приближаться к кибитке любимой Мирославы.
— Не трусь, княжич, — хохотала Мирослава, — сейчас мой витязь их всех порешит!
Но этого не последовало. Хорошо, что у нападавших разбойников не было огнестрельного оружия. Случись такое, любой из них мог бы прострелить шкуры кибитки навылет и смертельно ранить Мирославу или Белояра. Пальба стрельцов быстро решила исход нападения. Разбойники не ожидали, что «обоз» охраняется стражей, вооружённой пищалями и быстро отошли в чащу. Несколько бородатых разбойников остались лежать на дороге, убитые меткими выстрелами. Теперь это было добычей хищных зверей, обитающих в лесу.
Вскоре подмосковные леса закончились, и в окна кибитки рвался морозный февральский ветер, началась лесостепь, где ему было разгуляться. Лес теперь встречался в виде «островков» посреди степей и тракт заметало сугробами так, что приходилось часто «влезать в них по самое брюхо лошадей». Ямщики погоняли животных плетью, матерясь на чём свет стоит, а бедные лошади выбивались из сил, чтобы выбраться из высоких сугробов. В степи появились стаи изголодавшихся за зиму волков. Днём хищники не осмеливались близко подходить к «кортежу» посольства, сопровождая его на расстоянии, но как только начинало темнеть, их вой уже слышался совсем рядом, отчего испуганные лошади панически ржали и не слушались поводьев.
Стрельцы открывали пальбу из пищалей по волкам, в надежде разогнать стаю, но не успевали вновь зарядить стволы порохом и пулями, как те появлялись вновь. Преследуя кибитки в обход, звери выскакивали наперерез коням, чем останавливали движение. Нужно было стрелять наверняка, чтобы запах крови убитых собратьев смог испугать стаю. Новосильцев был недоволен пищальниками за их неумелую стрельбу по волкам и обещал пожаловаться государю на плохую подготовку оных.