— Куликов слушает! — послышалось в трубке, — наберите меня через пятнадцать минут, я сейчас на лекции!
Протасов обратил внимание на монитор, отражающий параметры состояния коматозника. Пульс его увеличился, дыхание стало чаще. Пациент, как будто осознавал, что Протасов пытается связаться с человеком, фотографию которого нашли в его кармане. Но как только связь разорвалась, параметры жизнедеятельности пациента «вернулись на место». Это было очередной странностью палаты 236. Илья Кузьмич ощущал необъяснимую тревогу, всматриваясь в лицо коматозника, старался понять, отчего это происходит. По истечении пятнадцати минут он вновь набрал номер Куликова, но теперь параметры жизнедеятельности пациента оставались без изменений.
— Я Вас слушаю! — ответил Куликов.
— Анатолий Петрович, Вас беспокоит реаниматолог Илья Кузьмич Протасов из 1-й клинической имени Пирогова! — представился он, — к нам в отделение поступил больной в состоянии комы, у которого обнаружили Вашу фотографию. Личность больного установить не удаётся, и я просил бы Вас приехать к нам для его опознания.
— Странно! — ответил Куликов, — я не фотографировался последние десять лет, это точно! А вручать, кому бы то ни было свои фото не имею привычки. Как выглядит этот человек по возрасту?
— Ему на вид лет двадцать пять! — ответил Протасов, — мы дали объявление по городскому телевидению с его фото. Вы можете посмотреть предварительно объявление, его ежечасно транслируют в телеэфире….
— Хорошо, я посмотрю телевизор и перезвоню Вам! — согласился профессор, — может это кто-то из моих студентов….
Куликов позвонил спустя несколько часов. По голосу Илья Кузьмич понял, что тот взволнован.
— Я не знаю, кто этот молодой человек! — утвердительно заявил Куликов, — но у меня есть кое-что и я по окончании последней лекции обязательно приеду к вам сегодня вечером.
— Вы преподаватель? — спросил Илья Кузьмич.
— Я профессор кафедры квантовой теории МГУ, — проинформировал Куликов, — разработчик научной модели Сознания человека и ваш коматозник заинтриговал меня своим появлением. У меня есть то, что удивит Вас не меньше моего. До встречи, доктор!
Всё оставшееся до вечера время, Илья Кузьмич находился в рассеянности, невпопад отвечал на вопросы, долго соображал, о чем ему говорили, и выглядел странно. Он пытался догадаться, что именно заинтриговало этого профессора, и чем он может удивить его, как реаниматолога. Медсестра Юлия первой заметила необычное состояние Протасова, но полагая, что тот расстроен переменой её мнения по отношению к событиям прошлого дежурства, не обращала на врача внимания. Коллеги украдкой улыбались, поглядывая на Протасова, многозначительно показывая жестом на голову — дескать, перегрузился работой.
Вечером в отделение явился Куликов. Это был приятной внешности высокий мужчина лет пятидесяти возрастом, коротко подстриженные с проседью усики, зачёсанные назад вьющиеся седеющие волосы, подчёркивали его имидж интеллигентного и высокообразованного человека. Он вежливо поприветствовал Протасова, тот предложил ему сесть напротив его рабочего стола в ординаторской, на котором установлен компьютер.
— Я бы хотел сначала взглянуть на вашего пациента, — предложил Куликов, — хотя по фотографии в телевизионном объявлении я не смог вспомнить такого студента.
Илья Кузьмич согласился с его предложением и вскоре мужчины вошли в 236-ю палату интенсивной терапии. Реаниматолог взглянул на монитор. Показания параметров жизнедеятельности коматозника тут же стали скачкообразно меняться, то увеличиваясь, то возвращаясь в прежние пределы. Протасову было понятно, что, несмотря на бессознательное состояние, коматозник, каким-то образом чувствовал появление Куликова и его организм бурно реагировал. Профессор не обращал внимания на монитор и пристально всматривался в лицо пациента.
— Среди моих студентов не было этого молодого человека, — наконец произнёс он, — но это точно он!
— Кто он? — удивился Протасов.
— Об этом чуть позже! — отмахнулся Куликов, задумавшись, — ошибка исключена, память на лица у меня хорошая. Покажите мне мою фотографию, что нашли у него.
Илья Кузьмич протянул ему мобильник, но профессор попросил карточку, которая осталась у Протасова в ординаторской. Они вернулись к столу Ильи Кузьмича и тот, недолго порывшись в выдвижном ящике, протянул профессору карточку. Тот внимательно посмотрел на неё и перевернул на обратную сторону.
— Явно это фото сделано в ателье, — задумчиво произнёс профессор, — но на обратной стороне нет его штампа, что обычно бывает, когда заказываешь там фотографии.