— Я поговорил с Димарко. Если уходить небольшой группой, в принципе мы можем дернуть прямо завтра. Но это крайний вариант, если совсем земля под ногами гореть будет. Лучше, конечно, выждать пару дней, чтобы хотя бы маршрут прикинуть по туману, или…
Говорил я медленно, глубоко задумавшись. Пятая легкая бригада — как там у меня будет с моим анамнезом жнеца? Меня там примут, или в комнату без окон?
«Митра», — вновь прозвучал эхом незнакомый мужской голос.
И снова эхо сопровождали картинки мыслеобразов, где ритуал полураздетыми и измазанными кровью (?) людьми проводился в темном помещении, в котором тем не менее были заметны знаки Пятой бригады.
То есть ты хочешь сказать, что они исповедую культ Митры, и мне туда можно идти?
Эй, мужик⁈ Я к тебе обращаюсь! Молчание, как обычно.
Вот ведь, дали местные боги попутчика.
— Или? — переспросила Марина, когда пауза стала слишком долгой.
— Что или? — не понял я.
— Ты мне скажи. Выждать пару дней, или…
— А, да, — вспомнил я, о чем говорил недавно. — Слушай, а ты знаешь, кто такой Митра?
— Бог местный, вне Пантеона.
— Это как?
— Его культ официально запрещен.
— Да? А чем этот бог так знаменит?
— Чем здесь знаменит, не знаю. Знаю, чем у нас, но так, шапочно и не уверена, что именно о нем. Вроде как инкарнация солнца, солдатский бог справедливости, обещал жизнь после смерти, что-то вроде того… но это не точно.
— Жизнь после смерти, говоришь. Бог справедливости…
Жизнь после смерти очень неплохо помогает восстановить справедливость. Факт, как говорит Марина. Похоже, странный незнакомец пытается мне намекнуть, что Пятая бригада — именно то место, куда мне, как жнецу, можно наведаться.
Но кроме этого, надо решить вопрос с оставленной в форпосте альтушкой — она ведь, если я сбегу, будет приговорена. Но Марине я об этом пока не говорил, сказал о другом.
— Кроме подготовки маршрута, я хотел бы поспрашивать нашего центуриона. Потому что он точно в теме. Если ехать в Пятую бригаду, лучше знать, зачем конкретно нас собрали.
— Вот просто так взять и поспрашивать?
— С пристрастием.
— Это опасно.
— Не спорю. Но нужна информация, которую мы можем передать — потому что пока, кроме бронемашин, у нас лишь домыслы.
— Основанные на реальности.
— Не так важно. Наши домыслы против слова Антохи — вариант не очень, конкретика нужна.
— У нас даже оружия нет.
— Есть.
— Откуда?
— Пистолет нашел свой, который потерял в тумане.
— Как нашел?
— Гоблины принесли.
— Пистолет Гельмута даже припугнуть не сможет. Ведь один выстрел и все, рейтары…
— У меня с глушителем.
— То есть гончие тебе принесли твой пистолет с глушителем?
— Да.
«Что я о тебе еще не знаю?» — увидел я невысказанный вопрос во взгляде Марины.
— А если… ну, ты понял, если во время допроса что-то пойдет не так?
— На любой стройке случаются несчастные случаи, — пожал я плечами. — Ладно, это лирика, самое главное, что теперь известно направление куда бежать.
— Да, самое главное, — кивнула Марина. — Осталось только разработать маршрут, допросить центуриона не привлекая внимания, избавиться от охраны из десятка вооруженных человек и проехать через монолит навстречу неизвестности.
Похоже иронией Марина пыталась заглушить страх. Она еще не знала, что я как-то альтушку собираюсь забрать, но в остальном — все верно.
— Легче легкого, — подбодрил я ее. — Главное начать.
Мне тоже было страшновато — как будто наверху на вышке, перед прыжком в воду. Но кроме страха, присутствовало и облегчение. Наконец-то есть и цель, и направление куда двигаться. А еще было у меня стойкое предчувствие, что вот-вот спираль событий начнет раскручиваться и сегодня у меня, у нас, последний спокойный день.
Глава 16
Интуиция меня не обманула, со следующего дня события действительно закрутились. Вот только совершенно не так, как рассчитывал: как говорится, хочешь рассмешить бога — расскажи ему о своих планах. Хорошее выражение, которое очень часто отражает действительность, изменяющую уверенно озвученные вслух намерения.
Началось все в обед, когда в палатке-столовой я набирал себе на поднос пористые брикеты сухого пайка. Из вкусов предлагалась курица или рыба, выбрал курицу. Потом направился к чану с кипятком, у которого стояло несколько открытых пачек пакетированного чая, вполне себе земного — из Княжева наверняка. Утром и вечером азиатки-рабыни, заведующие полевой кухней, кормили нас довольно прилично, а вот в середине дня из горячего предлагался только чай.