— Хальт! Хальт, сучка! — закричал уже я, быстрым шагом выходя из-за командирского кунга. Перейдя на бег, начал — не очень усердно, догонять Марину.
Ее крики и внешний вид уже привлекли внимание двух рейтар на вышках. На прицеле ее не держали — что хорошо, я очень этого опасался. Марина была уже у самых ворот, и я догнал ее, перехватил за руки. Она отреагировала как буйная больная с обострением — забилась в припадке, вырвалась и упав на спину, скребя по земле каблуками, завизжала практически на ультразвуке.
— Кам цу мир! Шнелля! — присев перед девушкой, я повелительно махнул рукой.
Наверх не смотрел — пусть лицо и закрыто респиратором, полностью в Гельмута меня это не превращает. Расчет сейчас только — кто бы мог подумать, на грудь Марины, к которой — я очень надеюсь, сейчас и прикованы взгляды рейтар.
Вот теперь точно момент истины. И вопрос нашей жизни и смерти, надо же, зависит от идеальных сисек Марины — заинтересуются ими рейтары, или сохранят трезвость ума в оценке ситуации.
Сама Марина так и не переставала визжать и орать, и это — вместе с ее вызывающим и растрепанным видом, помогло: подмену рейтары не заметили, спустились оба. И в этот самый момент по отмашке наблюдателей заревел двигатель бронемашины.
Спуск рейтар был сигналом к атаке для остальных — броневик выехал из-за командирского прицепа и разгоняясь устремился к палатке, в которой сейчас находилась отдыхающая смена рейтар. Сам я уже вскочил на ноги, и перехватив активированную ледяную глефу, раскрутился с ней словно с боевым шестом — положив древко вдоль вытянутой правой руки. Удлинившийся ледяным хлыстом энергетический клинок прошел над плечами рейтар и срубленные, моментально замороженные головы покатились по земле двумя кроваво-грязными ледышками.
Тела в броне еще стояли, но уже начали заваливаться вперед. Я, даже не оглядываясь на лежащую в пыли Марину, уже бежал в центр лагеря, оттуда сейчас доносились яростные крики, которые на краткий момент перекрыл звук удара. Это Димарко, переехав палатку рейтар, подминая ее под себя, проскочил еще десяток метров и врезался в забор лагеря — вдавив в него стоящего на посту у задней калитки караульного.
Сразу же Димарко — обычно неторопливый и вальяжно двигающийся, невероятным образом вылетел из кресла водителя и уже стоял на коленях на капоте броневика, раз за разом вбивает домкрат в голову прижатого к забору рейтара.
Я видел это мельком, на бегу к разваленной палатке. Когда броневик по ней проехал, он сложил и протащил и ее, и двух рейтар за собой — вон лежат неподалеку, одно тело шевелится, но угрозы не представляет. Еще один рейтар выжил, но на нем висят сразу несколько человек, сковывая движения. Сверкнула вспышка, видимо сработала какая-то активная защита костюма и рейтар вырвался, подхватывая с земли штурмган. Я на бегу взмахнул глефой — и ледяной хлыст буквально развалил рейтара, превратив его в быстро подмерзающую кровавую кашу.
В этот момент на несколько секунд над лагерем повисла тишина. Потом воздух наполнила какофония звуков — крики, скрежет, стоны, треск заваливающихся ледяных глыб. Около двух десятков человек удивленные до крайности выбралось из палаток, остальные — разгоряченные короткой схваткой, смотрели на меня, часть каталась по земле крича от боли. Я выискивал взглядом Димарко. Нашел — он уже шел ко мне, так и держа окровавленный домкрат в руке.
Мельком осмотрелся — погибших вроде нет, степень повреждения раненых не очень понятна. Но узнавать не стал — происходящим должны рулить Димарко и Питер, как мы и планировали в случае успеха акции. Несколько человек организовывали общую группу, кто-то побежал заводить и подгонять машины, четверо полезли на наблюдательные вышки. Чтобы, в случае чего, увидеть приближающихся немцев. Ни одного выстрела не раздалось, но мало ли, вдруг гоблины могли увидеть отсутствие рейтар на вышке или отреагировать на крики и отправить гонца в лагерь легиона.
Если этого не случится, на что я очень надеюсь, время у нас есть до самого утра, когда должны прибыть машины с рабынями и полевой кухней. Если же что-то пойдет не так, заведенные машины и отряд должны быть в готовности к выезду и прорыву — чем сейчас и занимались Димарко с Питером. Оставив это на них, сам я собрался направиться в командирский кунг, но был еще один вопрос.
— Питер!
— Здесь я, — отозвался интеллигент.
Он только что присел рядом со штурмганом одного из убитых рейтар, внимательно его осматривая. Вместе с ним оружие разглядывали несколько мужчин. В возрасте, лица характерные — никак не белые воротнички, работяги или мастера с завода. Тем самые, что шутили шепотом про выполнение плана, рифмуя как Маяковский. Судя по выражениям и фразам, они уже прикидывают как можно снять ограничения с оружия. Опасное это дело — они просто не понимают насколько все здесь сложно.