– Ты одной фразой всех подковырнула. Они очень просили о поддержке и помощи, а я просто не хотела ссориться.
– Зря. Прямое столкновение сулило им не больше чем трём гиенам в поединке со слоном.
– Не все проблемы в жизни решаются грубой силой.
Вход в покои Эмеральды оформлением повторял все остальные двери на втором этаже, отличаясь только двустворчатой конструкцией, по центру которой уже остановилась крестьянка, прачка, уборщица, кухарка и бессменно дежурная разносчица завтраков. Привычные процедуры она проигнорировала и, быстро опустив ручку, вошла внутрь. В просторной комнате, оформленной в тёплых тонах, на приличном удалении проснувшаяся и собранная стояла Эмеральда, сверля пространство взглядом зелёных глаз.
– Доброе утро, дитя. Как проходит новый день? – Вдова равнодушно обратилась, когда Золушка приблизилась на полдесятка метров.
– Вся в хлопотах, мадам, занимаюсь хозяйством, помогаю сестрам проснуться.
– Как тебе повезло. А вот мы с дочками несчастные: не знаем что и делать. И книжки все перечитаны, и наряды все перемерены, и новости все переслушаны. – Мачеха отвела подбородок и замолчала, но уже через секунду повернула лицо обратно, продолжив с откровенным недовольством. – Хотя нет, погоди, сегодня утром я узнала, что у тебя появилось море свободного времени. Ты и кошек дрессируешь и поешь. Если так дальше пойдет, книгу сможешь написать.
Золушка с лёгким сожалением посмотрела на открытые концы аккустических труб, эстетично интегрированных в торец спинки кресла. Тут же послышалась реакция альтернативного эго:
– Книжки – это после тридцати, а сейчас искать мужика самый возраст.
– Простите, госпожа, не подозревала, что музыка кому-то помешает, постараюсь в доме больше не петь.
– Здравая мысль! Можешь это делать в сарае. Думаю, коровы против не будут. Кстати о коровах: на прошлой неделе ты сено на зиму закупала. Почему так дорого вышло?
– Позвольте, мадам, я обскакала двенадцать хозяйств. Дешевле нигде не было.
– На днях я имела разговор с нашим соседом. Он мне цену в полтора раза меньше предлагал.
– Она видела то сено? – Сознание девушки затряслось от гневной фразы Злобушки. – Его не то что скотина, его бактерия жрать не будет.
– У соседа, мадам, – озвученную идею, однако, первое "я" передавало контрастно учтиво, – сено такое, что корову зарезать гуманней, чем таким кормить.
– На этой неделе ты дерзишь мне уже второй раз! – По комнате рябью звуковых волн пробежала тихая злоба мачехи. – Со следующего года сено будешь заготавливать сама. И если ещё раз услышу, как ты перечишь, петь песни пойдёшь к крысам в подвал. Их тогда точно станет меньше.
– Как вам будет угодно, мадам.
Согласившись на словах, Золушка не отвернула голову и смотрела в лицо оппонентки без тени страха. Эмеральда несколько секунд поиграла в гляделки, а после сморщила нос и приказным движением разогнула четыре пальца правой кисти. Девушка улыбнулась с холодным спокойствием и, поклонившись, исчезла там, откуда появилась. С щелчком двери за завтрак принялась мачеха.
Не такой как все
Пока титулованные дворянки испытывали пределы терпения менее титулованной, во дворце приезда сына ожидал немолодой король Виктор. Они не виделись давно, а само расставание произошло нежданно, некрасиво и сильно громче принятых в самодержавных династиях аккустических норм.
Худощавый, коренастый, с непропорционально длинными руками и простыми чертами лица монарх таковым по рождению не являлся, а заработал положение отвагой, умением и кровью, в большинстве врагов. Зачатый метким попаданием неизвестного стрелка в яйцеклетку непристойной женщины с десятком имён и рождённый на окраинах страны мальчик с интересным родимым пятном на правой руке имел околонулевой шанс увидеть короля и несравнимо меньше вероятность им стать. Совсем рано погибла мать, однако Виктор узнал об этом сильно после, поскольку в тот момент вместе с группой более взрослых детей занимался мародёрством на полях сражений начавшейся войны. За этим занятием его и застал не великий, но способный мастер меча, тоже Виктор. Оценив ловкость и сообразительность, новый знакомый пригласил парня в ученики, и уже через три года последний демонстрировал выдающееся умение в расчленении живых тел холодным оружием. После первых стычек с пехотой неприятеля боевые товарищи стали называть мальчика "ампутатор" за удивительную особенность незаметными для человеческого глаза движениями отрубать нижние конечности. С возрастом номенклатура летально обиженных врагов существенно расширилась, и появилось ещё несколько превозносящих прозвищ: "шашлычник" после феноменального выпада, проткнувшего трёх солдат, "полуночный гуманист" за вырезание шестнадцати шатров спящих лучников, "сотворский живодёр" за сольное убийство прорыва кавалерии вместе копытными на крутом берегу живописного ручейка. Обращению "Виктор Викторович" предшествовала гибель тёзки, дорого учителя и старшего друга, а последовавшая феерия кровавой мести наблюдалась на удалении генеральских шатров обеих сторон схватки. Буквально на следующий день битвы прекратились на всех фронтах, и наступила эпоха худого мира.