— Историк может оценить свое собственное общество только как взвешенный синтез его микрокосмических компонентов, — признал Тэлбот, снова подергивая себя за бородку. — Он может установить, в лучшем случае, вероятность того, какой стадии она достигла в инвариантном образце для цивилизаций. Однако, когда он изучает группу за группой, как я, от самых благородных семейств, простите, Ваше Величество, вплоть до банд беглых рабов в пустынных провинциях Техаса и Аризоны…
— Вы когда-нибудь изучали Воров, доктор Тэлбот? — перебил его Алар.
7 Волчья Стая
Тойнбианец с любопытством разглядывал человека в маске. — Воры, конечно, недосягаемы, но Общество — это всего лишь резиновый штамп Кенникота Мьюра, и я хорошо знал его за несколько лет до того, как его убили. Он все время понимал, что Империя живет за счет заимствованного времени.
— А как насчет наших крошечных поселений на Луне, Меркурии и Солнце? — настаивал Алар. — Там вы должны найти достаточно возвышенного оптимизма, чтобы свести на нет весь фатализм, который вы нашли здесь, на Земле.
— Для нашей станции лунной обсерватории, я полагаю, это верно, — согласился Тэлбот, — предполагая, что вы рассматриваете их как независимое общество, отдельное от лунных укреплений. Моральный дух нескольких сотен человек там должен быть высоким, благодаря потоку знаний, который продолжает поступать в двухсотметровый рефлектор.
— Станция Меркурия, конечно, является чисто производной от солнечных станций и стоит или падает вместе с ними. Ваше предложение интересно, потому что так случилось, что тойнбианцы, наконец, получили разрешение от Военного Министра Элдриджа позволить одному из наших сотрудников посетить Солярион на Солнце в течение двадцати дней, и я был выбран для этой поездки.
— Как восхитительно! — воскликнула Императрица. — А что вы надеетесь найти?
— Самый апофеоз нашей цивилизации, — серьезно ответил Тэлбот, — со всеми притворствами и уклончивостью, брошенными на ветер. Нашу нынешнюю фазу цивилизации, как вы знаете, мы называем Тойнби Двадцать-Один. Это, конечно, попытка классифицировать чрезвычайно сложную ситуацию с исключением не относящихся к делу факторов. Но солярионы уникальны. Они являются самым непосредственным продуктом исключительно нашего времени. В частности, я ожидаю найти в Солярионе-9 дистиллированную эссенцию Тойнби Двадцать-один — тридцать безумцев, одержимых самоубийством.
— «Интригующе», — подумал Вор, — «но чисто академично, если говорить о нем самом». Он никогда не думал, что посетит солярион. — Не могли бы мы сделать еще один шаг вперед? — спросил он. — Какова абсолютно минимальная группа людей для особо ограниченной зоны? Скажем, космический корабль?
— Мы выяснили это на компьютере, — ответил Тэлбот. — Согласно экстраполяциям, трое — это минимум, который продемонстрировал бы значительные социальные изменения.
— Какие изменения? — настаивал Алар.
— Один деградирует, другой прогрессирует.
— А третий?
— Третий умирает.
Последние слова Алар расслышал лишь поверхностно, потому что его сердцебиение тревожно ускорилось. Шей, Турмонд и человек, которого он принял за Хейз-Гонта, проходили мимо его локтя. Он отвернулся и прижался к стене.
Все трое не обратили на него никакого внимания и быстро направились к оркестровой яме. Краем глаза Алар заметил, что Турмонд что-то сказал дирижеру. Музыка смолкла.
— Могу я извиниться за то, что прервал вас, дамы и господа? — раздался из динамиков богатый баритон канцлера. — Есть уверенное предположение, что в этот момент в бальном зале находится очень опасный враг Империи. Поэтому я должен просить, чтобы все мужчины, которые еще не сделали этого, сняли свои маски, чтобы полиция могла задержать незваного гостя. Это не должно омрачать и задерживать наши празднества! Продолжайте танцевать! Канцлер кивнул дирижеру, и большой оркестр врезал «Таю из Теуантепека».
Возбужденный гул поднялся повсюду, когда мужчины с ярким опереньем начали снимать маски и осматривать комнату. Постепенно пары вновь рассосались на танцполе. Когда Алар скользнул вдоль стены, его рука потянулась к маске, затем медленно опустилась. Его странное сердце забилось еще быстрее.
Несколько вещей требовали его внимания. Танцоры теперь обращали на него внимание даже в затененной части гобеленовой стены, к которой он прислонился. Из воздуха, казалось, в нескольких футах от него с обеих сторон выкристаллизовалось несколько человек в серой одежде с саблями полицейской службы.
Они просто тихо стояли там, казалось, поглощенные кружащимся весельем. Еще двое незаметно прислонились к огромной колонне, на расстоянии футах в двенадцати перед ним. Коричневая воровская маска Алара была здесь так же незаметна, как красная тряпка перед быком. Должно быть, он сошел с ума, надев её.
Его язык присох во рту. У него был незнакомый клинок. Он был измотан, и существовал на чисто нервной энергии. Даже если бы его блуждающие глаза могли заметить выход в сад, он не был уверен, что сможет выбраться отсюда невредимым.
— Ваша маска, сэр?
Это был Турмонд — он стоял прямо перед ним, держа руку на эфесе рапиры.
В течение долгого, ужасного мгновения Вор подумал, что его ноги подогнутся, и он упадет на мраморные плитки. В лучшем случае, он не смог избежать рефлекторного облизывания губ.
Дикие глаза министра полиции ничего не упустили. Его губы слегка скривились. — Ваша маска, сэр? — тихо повторил он.
Должно быть, из-за колонны к нему подошел человек, и сделал один из тех подозрительных кошачьих прыжков, которыми он сам славился, и которых боялся. Он медленно обнажал свой клинок, казалось, получая почти чувственное удовольствие от быстрого дыхания Вора.
— Faut-il s’éloigner le masque? Pourquoi? — хрипло спросил Алар. — Qu’êtes-vous?
Едва заметная тень сомнения промелькнула на лице Турмонда. Но теперь его клинок был обнажен. Его острие сверкало даже в приглушенном свете бального зала. — Канцлер все же хотел бы переговорить с вами, — продолжил Турмонд. — Если я не смогу это устроить, то убью вас. Переговоры — это просто пустая болтовня, а вы можете потеряться по пути. Так что я собираюсь убить вас. Здесь. Сейчас.
Алар, наконец-то, глубоко, вздохнул.
Теперь вокруг него были и другие вспышки стали. Серые люди, стоявшие вдоль стены, обнажили клинки и бочком двинулись к нему. Две или три пары прекратили танцевать и зачарованно смотрели на приближающееся убийство.
Размытое пятно! И вдруг Турмонд оказался на шаг ближе. Для человека было просто невозможно двигаться так быстро. Теперь стало ясно, почему бедняга Коррипс, не самый плохой фехтовальщик, продержался всего несколько секунд до того, как Джайлс Турмонд нанес ему сокрушительный удар. И все же человек сдержался. Почему? Этот фальшивый дипломатический французский, должно быть, лишил его стопроцентной уверенности. Турмонд явно не собирался убивать его, пока он не снимет маску.
— Vous m’insulte, tovarich, — отрезал Алар. — Je vous demande encore, pourquoi dois-je déplacer le masque? Qu’êtes-vous? Je demande votre identité. Si vous désirez un duel, mes séconds…
Турмонд колебался. — Il faut déplacer le masque,” he said curtly, “parceque il y a un énémi de l’état au bal. C’est mon devoir, de l’apprendre. Alors, monsieur, s’il vous plaît, le masque…
Теперь министр полиции позаботился о том, чтобы Алар оказался одним из миллиона приезжих сановников, которые не поняли заявления канцлера. Теперь он был готов убить Вора, независимо от того, снимет он маску или нет.
Мысли Алара поплыли в том странном направлении, которое игнорировало время. Он отметил, что его сердце остановилось на отметке 170. Не пройдет и пары секунд, как он будет пришпилен клинком Турмонда к толстым гобеленам, извиваясь, как насекомое. Вор не мог умереть таким способом.
— Madame, messieurs! — он поклонился в знак благодарности. Кейрис обогнула колонну с канцлером и послом Симацу по обе стороны от нее. Клинок Турмонда в дюйме от его сердца дрогнул.
— Madame, —спокойно продолжал Вор, — voulez-vous expliquer à cet homme mon identité?