— В следующем месяце я получила еще одну записку, в которой говорилось о Мегасетевом Разуме. Примерно раз в год с тех пор появляются другие записи, написанные его почерком, которые говорят мне, что он с нетерпением ждет того дня, когда мы снова сможем быть вместе.
— А вам не приходило в голову, что это могут быть подделки?
— Да, вполне возможно. Возможно, он мертв. Возможно, я наивна, считая его живым.
— Это единственное доказательство, которое у вас есть, эти записки, написанные его почерком?
— Это все. Кейрис торжественно кивнула. — И все же, я думаю, важно, что никто из волчьей стаи не думает, что он мертв.
— В том числе и Хейз-Гонт?
— О да, Хейз-Гонт почти уверен, что Ким скрывается, возможно, за границей.
Для Алара это был самый верный признак того, что Мьюр действительно жив. Жесткий, практичный канцлер наверняка скрыл бы свои тайные страхи, если бы посчитал их необоснованными.
— Но, — сказал Алар, — как насчет Разума? Какова его связь с Обществом?
— Наверное, он тайный агент. Его доступ в Императорскую Научную Библиотеку, вероятно, представляет значительную ценность для Общества.
Алар невесело улыбнулся. Близость Кейрис к величию, по-видимому, ослепила ее от мысли, что Общество — всего лишь кошачья лапа Разума. — «Вы, я, все мы», — подумал он, — «пойманы всеядными ячейками этой таинственной сети. Ах, Разум с Мегасетью, ты хорошо назван»!
И сравнение привело к поразительной возможности.
— Вы говорите, — медленно начал он, пристально изучая ее, — что Кенникот Мьюр исчез примерно в то же время, когда Разум принял свой облик. Вам это кажется важным?
Ее глаза расширились, но она ничего не сказала.
— А вам не приходило в голову, — настаивал он, — что Мегасетевой Разум может быть вашим мужем?
Она немного помолчала, прежде чем ответить.
— Да, я думала об этом. Ее темные глаза жадно вглядывались в его лицо. — Вы что-нибудь узнали?
— Ничего особенного. Он увидел внезапное разочарование, отразившееся в ее глазах. — Но, похоже, с этими двумя людьми связано огромное количество совпадений.
— Единственное сходство между ними заключается в их одинаковых габаритах. В остальном они совершенно разные.
— Разум обезображен, так что это было бы отличной маскировкой. Более важным является возвышение Разума после исчезновения вашего мужа. Обратите внимание на его влияние на Общество. Алар внимательно наблюдал за ней. — И он относится к вам как опекун.
— Они не могут быть одним и тем же человеком, — сказала она без всякого убеждения. Теперь в ее глазах читалось сомнение.
— А какие у вас есть доказательства, что это не так? — мягко сказал Алар.
— Доказательства? У нее явно не было ответа на его вопрос.
— Вы сказали, — продолжал он, преследуя мысль, которая послужила основанием для ее сомнений, — что вы взвесили все возможности. Что заставило вас отказаться от этого?
— Я не знаю, — ответила она, начиная расстраиваться, чувствуя, как тает ее уверенность. — Я просто это сделала. Она почти отчаянно замотала головой. — У меня нет доказательств, если вы это имеете в виду.
Он знал, что ведет себя жестоко, задавая эти вопросы. Она хотела быть объективной, посмотреть правде в глаза, но внутренняя боль не поддавалась контролю. Он лихорадочно искал в своем мозгу последний вопрос, чтобы рассеять сомнения в их головах.
Внезапно у него это получилось. — Хейз-Гонт тоже рассматривал такую возможность?
— Да, конечно! Да, он это делал! Теперь ее глаза были широко раскрыты.
— А каков результат?
— Он полностью отверг эту идею! Я знаю, что он это сделал!
— Вот так! — сказал Алар и вздохнул. Это было очень важно, это было отрицательное доказательство, настолько хорошее, насколько можно было ожидать. Вопросы закончились. Он внезапно взглянул на светящийся циферблат наручного радиоприемника.
— Сейчас уже четыре. Если Турмонд отправился немедленно, а мы должны предположить, что он отправился, то к полуночи он будет здесь с войсками. У нас есть восемь часов, чтобы закончить решение проблемы со звездной фотопластинкой и стартовать. Наш первый шаг — это Галактариум, затем мы возвращаемся в мой кабинет и к Джону Хейвену.
12 Поиск идентичности
Сморщенный смотритель отпер дверь, и Алар провел женщину в большой темный зал Галактариума. Дверь тихо закрылась за ними, и их глаза устремились вперед в холодном сумраке, скорее чувствуя, чем видя необъятность этого места.
— Интерьер окружает галерея, — прошептал Алар. — Мы возьмем движущуюся платформу и доберемся до нужной точки.
Он повел ее вниз по трапу, и вскоре они уже мчались по темному периметру большого зала.
Через несколько секунд платформа замедлила ход и остановилась перед слабо освещенным пультом управления. Кейрис подавила вздох, когда рука Алара метнулась к эфесу сабли.
У пульта управления стояла высокая мрачная фигура.
— Добрый вечер, миссис Мьюр, Алар!
Вор почувствовал, как его желудок медленно переворачивается.
Смех высокого мужчины разнесся жутким эхом в темноту, кружась и одуряя. Его лицо было лицом Гейнса, заместителя министра космических путей. Это был голос судьи Вора, который приговорил его к смерти.
Алар молчал, настороженно размышляя.
Мужчина, казалось, прочел его мысли. — Как ни парадоксально, Алар, ваш побег от нас был единственным действием, которое могло вернуть вас в Общество. Это подтвердило вашу сверхчеловеческую сущность, как не смогло бы сделать никакое количество слов. Что касается меня, то, если вам интересно, я прибыл на корабле «Фобос», направляющийся к Солнцу, прошлой ночью. И сейчас я здесь, чтобы обеспечить вам безопасный проход домой и спросить, открыли ли вы секрет звездной фотопластинки. Наше время становится очень ограниченным.
— А зачем вам это знать? — спросил Алар.
— А я и не желаю знать, между прочим. Главное, чтобы вы знали.
— Тогда на это легко ответить. Я не знаю, или, по крайней мере, не знаю всей истории. У Алара был упрямый порыв хранить строгое молчание, пока он не узнает больше о своей роли в этой фантастической драме. И все же, по неясным причинам, он доверял этому человеку, который когда-то хотел его жизни. — Посмотрите туда, — просто сказал он, указывая на рукотворное космическое пространство перед ними.
Все трое уставились в безмолвную пустоту, в то время как Алар щелкнул выключателем на панели. Даже Гейнс казался подавленным.
Солнце со своими десятью планетами возникло перед ними в сияющем трехмерном пространстве. Цербер, недавно открытая трансплутониевая планета, был почти в миле от них, едва видимый. Вор умело манипулировал циферблатами, и система начала быстро уменьшаться. Все трое достали из карманов панели театральные бинокли и стали наблюдать. Наконец, Алар заговорил:
— Наше Солнце теперь размером с очень маленькую пылинку, и даже с нашими биноклями мы не можем видеть Юпитер. Он быстро начал включать другие переключатели. — Это Альфа Центавра, зрительный двойник, более чем в двухстах ярдах от Солнца по нынешним масштабам. Тот, что посветлее, на другой стороне — Сириус. А вот и Процион. Их сопровождают карлики, слишком слабые, чтобы их можно было разглядеть.
— В этом Галактариуме диаметром в милю, сейчас около восьмидесяти ближайших к Солнцу звезд. В таком масштабе галактика поместилась бы в пространстве размером с Луну. Поэтому нам придется еще больше уменьшить проекции, чтобы увидеть какую-либо существенную часть галактики.
Он повернул еще несколько циферблатов, и перед ними появилось огромное светящееся колесо со спиральными спицами. — Галактика — наша местная вселенная, — тихо сказал он. — Или, по крайней мере, девяносто пять ее процентов, уменьшенных до мили в поперечнике и одной десятой мили в толщину. Теперь это просто легкий туман света — Млечный Путь.
— Основными идентифицирующими признаками являются два Магеллановых Облака. Для более точной идентификации мы можем обратиться к положению спиральных рукавов, ста шаровых скоплений и конфигурации звездного облака в центре галактики. Теперь смотрите.