— Что такое, — резко спросил генерал, — Геотропический Проект?
— Но ведь речь идет не о подрывной деятельности, генерал? — сказал Коррипс. — Мы понимаем, что проект был рекомендован самим Мегасетевым Разумом.
— Не имеет значения, — спокойно ответил посетитель. — Пожалуйста, кратко изложите его.
Оба профессора обменялись взглядами. Коррипс пожал плечами. — Проект исследует влияние высоких скоростей и ускорений на живые организмы. В общем случае мы использовали чрезвычайно быструю центрифугу, обеспечивающую гравитационный градиент, развивающийся от одного «G» до нескольких миллионов «G» в течение нескольких недель.
— Результаты? — спросил Турмонд.
— Результаты были разными. И до сих пор не совсем нам понятные.
— Примеры? — сказал гость.
— Ну, в одном случае обелия, обитающий в море примитивный полип-паразит, эволюционировал вперед в морскую анемону. С другой стороны, радиолярии, выделяющие кремний простейшие, эволюционировали назад к амебе-слизняку, которая ничего не выделяет. В другом случае эвглена, первая из одноклеточных простейших, обладавшая хлорофиллом, а также первая растительная форма, упала вниз по эволюционной лестнице, чтобы стать простейшим жгутиковым.
— А высшие формы?— спросил Турмонд.
— Разные результаты, — сказал Коррипс. Он не стал вдаваться в подробности.
Генерал лениво поднял руку, как бы показывая, что это не имеет значения. — Насколько я понимаю, в проекте работают в основном люди с... физическими недостатками, — холодно сказал он.
— Да, — сказал Коррипс. Слово перешло в шепот.
— Они работают на вас?
— Мы направляем их, и помогаем им в работе, — объяснил Хейвен.
— Вы командуете ими, — решительно сказал Турмонд.
Никто не ответил. Хейвен вытер вспотевшие руки о полы пиджака.
— Могу я взглянуть на список персонала? — спросил Турмонд.
Оба профессора колебались. Затем Коррипс подошел к столу и вернулся с черной книгой. Он отдал ее Турмонду, который лениво перелистал ее, с мрачным любопытством рассматривая две или три фотографии. — Этот парень без ног, — сказал он. — А что он делает в рамках проекта?
Пульс Алара поднялся до ста семидесяти ударов в минуту.
Коррипс откашлялся. — Близнецы... Слова были искажены. Он кашлянул и попробовал еще раз. — Ряд Близнецов.
Турмонд посмотрел на него с плохо скрываемым весельем. — Который?
— Два утробных плода древесной землеройки в центрифуге. Необычайная гравитация, регистрируемая при стробоскопическом освещении в пикосекундах. Один поднялся по шкале, чтобы стать плодом того, что выглядело как лемур. Другой двинулся вниз, и превратился в подобие ящерицы. Просто прежде чем он умер, он выглядел скорее, как акула.
— Он не может носить оружие, не так ли?
— Кто? А, ученый—Близнец?
Алар наблюдал, как шестеро полицейских в черных рубашках тихо вошли в комнату позади Турмонда.
— Конечно, нет, — отрезал Коррипс. — Его вклад заключается в совершенно другом…
— В таком случае от правительства нельзя ожидать продолжения его поддержки, — вмешался Турмонд. Он вырвал листок из книги и протянул его офицеру, стоявшему позади него. — А, вот еще одна, — сказал он, хмуро глядя на следующую страницу. — Слепая женщина. От нее нет никакого толку на предприятии, не так ли?
— Ее мать, — жестко сказал Хейвен, — сотрудничала с Кенникотом Мьюром в определении девяти фундаментальных уравнений, которые привели к созданию наших солярионов на поверхности солнца. Этот ребенок, по ее собственному праву, является одним из самых блестящих умов в Геотропическом Проекте. Например, она ввела все наши данные в компьютер и задала вопрос — «как это повлияет на человека»?
— И каков ответ?
Хейвен сжал кулаки. — Я… нам... нам нужно еще поработать.
— Но как это выглядит до сих пор? Как это влияет на человека?
Профессор вздохнул. — Это будет немного похоже на Ряд Близнецов. Согласно компьютеру, два образца одного и того же биологического вида должны быть связаны вместе, чтобы показать эффект. В гипотетическом случае один будет эволюционировать, а другой — деградировать.
— И эта девушка запрограммировала компьютер на это?
— Да.
— Совершенно ненаучно, профессор Хейвен. На самом деле, это просто смешно. Турмонд изучил регистрационный лист. — Если это лучшее, что может сделать эта девушка, вы никогда не будете скучать по ней. Более того, она не способна к точному труду, а ее мать была сообщницей Мьюра, известного предателя. Он вырвал листок и передал его молодому офицеру.
— А что лейтенант собирается делать с этими листами? — спросил Хейвен, повысив голос. Он небрежно положил руку на ключицу кроманьонского скелета в нескольких дюймах от сабель.
— Мы заберем весь ваш исследовательский персонал, профессор.
Рот Хейвена открылся и закрылся. Казалось, он съежился там, где стоял. Наконец, он нерешительно спросил: — По какой причине, сэр?
— По той причине, о которой я уже сказал. Они бесполезны для Империи.
— Не совсем так, сэр, — медленно произнес Хейвен. — Их полезность должна оцениваться с точки зрения долгосрочного блага, которое они принесут человечеству, и, конечно же, Империи…
— Возможно, — бесстрастно ответил Турмонд. — Но мы не будем рисковать.
— Тогда, — осторожно спросил Хейвен, — что вы планируете...?
— Вы настаиваете, чтобы я был точен?
— Да.
— Они будут проданы тому, кто больше заплатит, вероятно, склепу.
Алар обнаружил, что облизывает бледные губы. Этого не могло быть, но это происходило. Двадцать два молодых мужчин и женщин, одни из самых блестящих умов в Империи, будут уничтожены с небрежной жестокостью — почему?
Голос Коррипса был почти шепотом. — Чего вы хотите?
— Алара, — ледяным тоном произнес Турмонд. — Отдайте мне Алара, а остальных оставьте себе.
— Нет! — воскликнул Хейвен, глядя на Турмонда с побелевшим лицом. Он повернулся к Коррипсу и нашел там подтверждение.
Алар прислушался к его голосу. Казалось, это был другой человек. — Я, конечно, должен пойти с вами, — сказал он Турмонду.
Хейвен вытянул руку, удерживая его. — Нет, мальчик! Вы не имеете ни малейшего представления, что все это значит. Вы стоите гораздо больше, чем любые две дюжины умов на Земле. Если вы любите человечество, делайте то, что мы вам говорим!
5 Проекция
Турмонд тихо скомандовал через плечо: — Расстрелять их.
Шесть свинцовых зарядов, посланных титаническим давлением пара, образовавшегося в результате деления, отскочили от троих мужчин, не причинив им вреда, и рикошетом отскочили от стен.
Сабли больше не висели на Гоминидах.
И клинок Турмонда устремился к сердцу Алара.
Только самая крепкая защита груди спасла Вора. Лейтенант и его люди, очевидно, тщательно подобранные, оттесняли двух пожилых людей к стене.
— Алар! — воскликнул Хейвен. — Не дерись с Турмондом! В люк! Мы тебя прикроем!
Вор бросил страдальческий взгляд на профессоров. Хейвен оторвался от стены и присоединился к Алару, который был еще чудесным образом не окровавлен. Они тут же врезались в крыло большого фортепьяно.
Пол ушел у них из-под ног.
Последнее, что увидел Алар в кабинете, было тело Коррипса у подножия стены с отрезанным лицом. Вскрикнув от горя, он тщетно швырнул меч в Турмонда, и тут над его головой сомкнулись крылья капкана.
Когда он пробирался по туннелю, в ноздри ему ударил затхлый, таинственный запах земли. Его лицо порвало паутину. Он подумал, что маленькие восьминогие существа, должно быть, питаются более мелкими, неуклюжими насекомыми. Они с Хейвеном промчались мимо водорослей, растущих расплывчатыми зелеными кругами вокруг тусклых прерывистых огней. Пара крошечных крылатых насекомых в тревоге улетела прочь. Миниатюрная подземная экосистема. Хищники и жертвы. Он глубоко сочувствовал им. Как кролики, он и его друг бежали через туннель аварийного выхода. Волки позади них сломают входной люк еще через шестьдесят секунд. Времени достаточно. Если только у выхода их не поджидают другие волки. Продолжать бежать. Выбора нет. Не сейчас. Слишком поздно для чего-то еще. Слишком поздно. Он мог, должен был спасти Коррипса.