Большинство из них тайно соблюдали еврейские обычаи, представляя собой нечто подобное маранам в христианских государствах – только в восточном варианте. Сами бухарские евреи отмечали резкое снижение численности своей общины из-за насильственной исламизации. В Бухаре "чала" занимали квартал Эшони-пир ("Ишан-наставник"), в котором насчитывалось около 100 домов. Основным занятием "чала" была окраска и продажа хлопка-сырца; среди них были также мотальщики коконов: они скупали коконы, разматывали их, окрашивали пряжу и продавали ее. И также жили замкнуто, заключая браки внутри квартала. Несколько десятков семей "чала" жили в квартале Чор-каравансарай. Они занимались в основном торговлей, преимущественно крупной, – это был квартал богачей107. "Чала" поддерживали торговые связи с Афганистаном и Персией.
И в сельской местности некоторые кишлаки были заселены насильственно исламизированными евреями. Так, в 1887- 1888 гг. при строительстве Закаспийской железной дороги, соединившей Красноводск с Самаркандом, выяснилось, что в 30 верстах от станции Арчман находится кишлак Нухур, жители которого считают себя потомками евреев.
Интересные воспоминания о евреях и "джедидах" (персидский синоним "чала") Туркестана оставил служивший долгие годы в Средней Азии барон А.И. фон дер Ховен108.
По его свидетельству, в Ахал-Текинском оазисе около Анау (в 15 верстах от Ашхабада) существовали целые селения евреев, обитатели которых, теснимые туркменами, приняли ислам и переселились в кишлак Нухур.
С приходом русских "джедиды" вернулись к религии предков и, между прочим, "обрусили" свои фамилии. Для отправления религиозных служб они пользовались ввозившимися из России еврейскими книгами. Интересно, что "джедиды" к приходу русских были в прекрасных отношениях с туркменами, пользуясь репутацией честнейших торговцев: туркмены поручали им ведение дел, отдавали на хранение большие суммы денег109.
В отличие от "джедидов" потомки хивинских евреев не вернулись к иудаизму, когда русские появились в Хиве: видимо, исламизация евреев Хивы произошла в более отдаленные времена110.
Потомки среднеазиатских евреев не любят афишировать свое происхождение. Одним из немногих, указавших его, был известный таджикский поэт Пайрав (Атаджан Сулаймони, 1899-1933), дед которого принял мусульманство, но тем не менее был вынужден бежать из Мешхеда (Иран) в Мерв в самом начале XIX в., во время еврейских погромов. Внук родился уже в Бухаре111.
Естественно, такое положение заставляло среднеазиатских евреев с надеждой смотреть на наступающие русские войска. Следует учесть, что значительную часть торгового сословия Бухары составляли евреи или мусульмане еврейского происхождения. К.П. Кауфман писал Д.А. Милютину в одном из первых своих писем из Ташкента, что только евреи да индусы, считавшиеся ташкентскими париями, выказали преданность новой власти в противовес враждебности мусульман112. Такое отношение не только присутствовало в сознании бухарских евреев, с нетерпением ждавших русскую армию – "освободительницу", но исподволь поддерживалось прибывшими в Бухару имперскими эмиссарами. Тот же полковник С.А. Носович, побывавший с дипломатической миссией у эмира, встретился с местными евреями, дабы снискать их симпатии. Позднее он писал, что, несомненно, "кроме многочисленного угнетенного класса людей, т. е. рабов, евреев и индийцев, здесь немало купцов, очень богатых, которые желают прихода русских… Евреи, во время посещения их синагоги, на замечание, почему у них это здание так грязно и бедно, громко ответили, что им не позволяют иметь хорошие молельни, но что русские это сделают для них в скором времени"113.
Эти сведения полностью совпадают с другими источниками, даже из враждебного лагеря. Магомет Суфи, участник противорусского восстания, вспоминает: "У нас в Самарканде есть еврейский квартал, где живут только евреи. Мы их мало того что не любим, но просто презираем. Они одеваются как мы, в халат и тюбетейку, но мы бреем головы, а у них на висках вьются пейсы. Кроме того, им запрещено носить пояса, как у нас: они обязаны подпоясываться веревкою. Вот по пейсам и по веревке их сейчас можно отличить от нас, даже издали. Они не смеют входить в наше общество и близко подходить к нам, но они умеют как-то все подсмотреть, подслушать, все знать, что у нас делается. Мы слышали, что евреи, узнав о том, что готовится восстание, бегали крадучись в крепость и предупреждали русских. Но русские не поверили евреям и прогнали их"114.
Свидетельство мятежника-мусульманина подтверждает одно: евреям не было бы пощады, если бы мусульмане ворвались в цитадель. Племянник Кауфмана Павел Михайлович в замечательной статье, посвященной великому делу своего дяди, писал, что "евреи, жившие в городе, разведали коварные замыслы населения и к вечеру заявили о заговоре, прося позволения перейти в цитадель, в случае нападения… В этот же день, вечером, множество евреев явилось к коменданту и убедительно просили его дать им место в цитадели. Получив согласие, они перевели в цитадель своих жен, детей и имущество"115.
Мусульманский источник говорит: "Возвратился генерал Кауфман… и послал войска пройти по городу, очистив улицы. Тут, говорят, были жаркие схватки… Опасно было ходить по городу, солдаты могли принять за мятежного сарта и пристрелить.
Исключение было сделано только для евреев, их не трогали. Они, в то время как наши ополченцы и беки с сарбасами входили в город, успели-таки пробраться в крепость и заявить там, что евреи в мятеже не участвуют. Кроме того, они были полезны в крепости, работали там. Кстати, русские вспомнили их предупреждение.
Русские солдаты, обходя улицы города, не заглянули даже в еврейский квартал.
Вместе с солдатами ходили и евреи. Они теперь гордо подняли головы и сбросили свои веревки"116. Нелишне здесь отметить, что при подписании мирного договора с бухарским эмиром Кауфман в статьях 8, 9, 12 обеспечил бухарским евреям право свободного приезда в русские пределы, торговли и возможность приобретения недвижимого имущества в России117.
Интересно проследить, используя семейные предания, как русское завоевание отразилось на судьбе той или иной семьи. Мы уже упоминали о насильственной исламизации калонтара (старейшины) бухарской общины и одного из самых богатых людей Бухары Арони Кандина. Согласно преданию, в его обращении в мусульманство роковую роль сыграла клевета, исходившая от другой богатой еврейской семьи, Сиени Нияза, главным образом от одного из сыновей Нияза, тоже по имени Арон. В еврейской среде укоренилась поговорка: "Арон погубил Арона" (букв.: "Арон съел голову Арона"). Все имущество Арони Кандина было конфисковано. Была обращена в ислам и младшая жена Арони, в то время как старшая со своими детьми избежала этой участи (в то время у бухарских евреев существовала полигамия, при русских она почти исчезла, хотя и дожила до советских времен). После принятия ислама Арони Кандин стал эмирским казначеем. Однако эмир не доверял ему и запретил покидать дворец. Так Кандин прожил десять лет. Подобно другим насильственно обращенным, он долго не мог привыкнуть к новой обстановке и втайне, насколько это было возможно, сохранял верность еврейским обычаям. Постепенно ему удалось завоевать доверие эмира, и ему было разрешено выходить из дворца в сопровождении охраны, как бы составлявшей его свиту. За эти годы эмирский казначей разбогател, используя свое высокое положение. Но никогда не покидало его желание вернуться к религии предков. Арони Кандин ждал… После смерти Муззафар-хана, при его преемнике Ахад-хане, его положение еще более укрепилось. Он сумел стать необходимым новому эмиру, сделав его компаньоном в своих весьма выгодных торговых операциях. Но когда наконец Арони по поручению эмира разрешили выехать из Бухары по торговым делам и вернули конфискованное имущество, он бежал в Самарканд и принял русское подданство.
История самаркандских евреев за последние 150 лет неотделима от истории семьи Калонтар. Моисей Калонтар служил при дворе эмира Насруллы Баттур-хана сборщиком налогов с еврейской общины. В 40-х годах прошлого века ему удалось купить участок земли, распланировать его и устроить на нем "махаллу" – еврейский квартал. До этого евреи жили вперемешку с мусульманами, что зачастую приводило к насильственному обращению в ислам. Во, время осады Самаркандской крепости большинству евреев удалось укрыться "под сенью" русских штыков. Оставшиеся были схвачены Джурой-беком. В их числе были уважаемые члены общины: раввин (хахам) Барух Фузаилов и Моисей Калонтар. Отказавшийся перейти в ислам Фузаилов был убит, а Калонтар отделался ранением и притворным переходом в мусульманство. Было это в июне 1868 г. Стремительное продвижение русских войск спасло его от гибели.