Он родился в Силезии в 1854 г. и умер на 61-м году жизни. Ничто в юном Эрлихе не предвещало будущего носителя великих истин, в школе он всегда получал плохие отметки, а студентом умудрился сменить несколько медицинских факультетов. Он не питал глубокого пристрастия к практической докторской деятельности, любил дружеские застолья с пивом и крепкими сигарами, предпочитал веселые звуки шарманки музыке серьезной, не тяготел ни к литературе, ни к иным искусствам. Сотрудники считали его чудаком, так как он испещрял своими рисунками все, что попадалось под руку — собственные манжеты, грудь сорочки, подошвы сапог и даже манишки друзей; с возрастом он становился забывчивым и отправлял себе по почте напоминания о семейных торжествах. Говорили, что из всей природы он ценил только жабу в собственном саду, которая предсказывала ему погоду...
Молодым сотрудником реформатора патологической анатомии Конгейма 24 марта 1882 г. Пауль Эрлих присутствовал в Бреславле на заседании физиологического общества, где никому не известный провинциальный врач и бактериолог Роберт Кох впервые демонстрировал открытую им и выращенную в специальной питательной среде туберкулезную бациллу. По признанию самого Эрлиха, это было самым захватывающим событием его жизни. Он пошел работать к Коху и вскоре нашел способ окраски неуловимой бациллы, применяемый с незначительными добавлениями и в наши дни.
Эрлихом овладела главная идея его жизни — идея сродства химических тел, от которого могло бы зависеть и лекарственное действие вещества. Применяя самые разные красители, а когда не хватало сотен их промышленных образцов, то изобретая новые их сочетания, Эрлих нашел методы прижизненной окраски разных клеток и тканей: отсюда его триумф как бактериолога и гистолога. Нисколько не обижаясь на дружеское прозвище "химик среди врачей и врач среди химиков", ученый выписывал химические журналы на всех известных ему и даже неизвестных языках, заполнив ими свою скромную спальню и кабинет с одним стулом. Несмотря на внешнюю безалаберность, в научных исследованиях Эрлих был не только педантом, но и неистовым трудолюбцем. Соединяя краски с любыми живыми клетками, он обнаружил, что некоторые химические красители нейтрализуют микробов (метиленовая синька — малярийных плазмодиев, а трипановый синий — трипаносом), отсюда появились полезные по тем временам методы лечения малярии и сонной болезни человека и животных.
Слава Альфонса Лаверана, открывшего возбудителя малярии и пытавшегося победить трипаносом нетоксичным, но и не очень действенным препаратом "Атоксил", не давала покоя Эрлиху. Он для начала уточнил, что действующим началом этого якобы нетоксичного препарата является ядовитый мышьяк, а затем предпринял многолетний поиск таких концентраций окиси мышьяка, которые были бы абсолютно губительны для трипаносом и совершенно безвредны для животных. В результате ученый, оттолкнувшийся от, казалось бы, заимствованной формулы, выработал полностью самостоятельное направление. На его гербе было написано "Therapia Sterilisant Magna" — Большая стерилизующая терапия.
605 разных соединений бензола и мышьяка были исследованы в лаборатории Эрлиха на целых стадах мышей, даже самые верные его помощники отказывались терпеть его безрассудное упрямство, это была битва, где утверждался самый древний человеческий способ узнавания нового — метод просиживания штанов и потения. Но 606-й препарат этого "сумасшедшего энтузиаста" оказался волшебным. Первое же его введение зараженным мышам уничтожало всех свирепых возбудителей страшной сонной болезни и не грозило здоровью грызунов. Химическое вещество диоксин-диамино-арсенобензол-дигидрохлорид, ставшее 606-м на бесконечном пути утрат и разочарований, было названо Эрлихом сальварсаном, хотя с неменьшим успехом его можно было назвать и "Крестом Киринеянина" (согласно Евангелию, Симон Киринеянин внес на Голгофу крест, на котором был распят Христос).