К кактусам же прилагались записки с описаниями и, наверное, чем-то ещё, раз Десятая после их прочтения то хихикала, как девчонка, то краснела, то становилась дёрганной и раздражённой и принималась что-то строчить на полях варийских отчётов. Через недельку в особняк вызывался ворчащий Скуало, а Варии официально заявляли, что отчёты никуда не годятся и их нужно переделать. Честно, Хаято, с одной стороны, было жаль беднягу – врагу не пожелаешь лишний раз возиться с этими бумажками! – с другой стороны, было очень весело смотреть за тем, как Супербиа пытался сдержаться и не поубивать всех нафиг. Да и лучше уж так, чем полноценная война между боссами.
А потом на Джудайме совершили покушение в том же кабинете, и оказалось, что кактус может послужить неплохим оружием. С тех пор Вонгола возненавидела Варию с новой силой: по примеру Скайрини Десятая научилась швыряться в неугодных кактусами, размер которого зависел от степени проступка. Успокаивало Хаято только то, что самый большой кактус, под два метра ростом, стоял с табличкой «Занзас Скайрини»…
Когда Хаято пожаловался на заполонившие особняк кактусы Скуало, то есть, конечно же, поделился опытом выживания с коллегой, а заодно намекнул, что такое общение боссов Супербиа дороже выходит, тот пообещал что-нибудь придумать. Через пару недель довольный вариец сообщил, что посоветовал боссу перейти на следующую ступень отношений – подарить Тсуне животное.
«Так это из-за тебя теперь в нашем особняке появились две здоровенные ядовитые гадины?!» – не хуже змей зашипел на него Гокудера, которого Савада уже успела познакомить с чёрной полутораметровой «крошкой» и сообщила о желании проверить её при следующей же попытке убийства.
Убегающий от разъярённого Хаято Скуало орал извинения на ходу:
– Да я ж ему не про то сказал! Я ж ему, блядь, говорил про милых и пушистых животных! Такие, которые нравятся девушкам! А чёртов босс ответил, что подарит то, что больше всего похоже на Саваду! Кто ж знал?!
Десятая явно слышала их разговор (да чего там, их вся Вонгола слышала…), потому что на следующий же день после отъезда Скуало привезла от Верде здорового злющего чёрного кота с красными глазами. Целый месяц животное тренировали бросаться на человека с именем «Занзас Скайрини», Десятая лично отслеживала этот процесс. Тварь явно была разумная, и Скайрини, судя по всему, ненавидела заочно. А за день до приезда Супербиа с новым отчётом, кота усыпили экспериментальным составом на основе Пламени Тумана и… кастрировали. Беснующемуся в сделанной на заказ клетке монстру Тсуна бесстрашно сообщила, что это из-за того, что Занзас терпеть не может конкурентов на своей территории.
Зверюга затаилась, иногда низко урча от злости, и явно принялась ждать, когда новый хозяин окажется настолько глуп, что откроет дверцу с титановыми прутьями. Как бы Хаято не хотел отомстить за змею, Скуало он пожалел и намекнул, что после вручения подарка Скайрини надо будет смываться из комнаты побыстрее и плотнее закрывать дверь.
– Вот, – с милой улыбкой сказала Тсунаёши, вручая недоумевающему Супербиа клетку, в темноте которой сияли алые глаза твари, – я тоже нашла животное, идеально отражающее суть Занзаса. Надеюсь, Варии понравится.
Скуало сглотнул и с опаской клетку принял.
В следующие две недели офицерский состав Варии массово отправился на миссии за пределами страны. Кот явно постарался доказать Скайрини, что отныне Вария – это его территория. И отомстить за своё поруганное достоинство.
Спустя ещё неделю помятый Император мечей, выглядевший так, будто сражался с монстрами из лаборатории Верде (ах, да, ведь так оно и было…), попросил политического убежища у своего соперника-союзника.
– Да когда ж это закончится? – глотая виски, как воду, спросил собрат по несчастью. – Почему отношения выясняют чёртов босс и с-Савада, – вовремя поправился Скуало, заметив взгляд Хаято, – а страдаю я?!
– Мы, – поправил Гокудера, подумав, что Джудайме со Скайрини, и правда, как-то слишком разошлись. И оба получали от этого какое-то извращённое удовольствие.
– Пусть бы уже поженились и не ебали ни нам, ни друг другу мозги, – согласился с поправкой Супербиа.
– А это мысль!
В конце концов, если Десятой так уж нужен этот Скайрини, пусть забирает и будет счастлива. И вообще, какое Хаято имеет право оспаривать выбор босса? Наоборот, как верная Правая рука, он должен поспособствовать их воссоединению! Особенно, если это, наконец, вернёт Вонголе и Варии хотя бы подобие мирной жизни…
Подговорить остальных Хранителей и офицеров Занзаса труда не составило. Все они хотели жить, и, желательно, долго и счастливо. Так что в один прекрасный день во время приёма, на который Скайрини явился при полном параде со свитой, два босса, силами своих подчинённых оказались заперты в одной комнате. Пламя Тумана двух сильнейших иллюзионистов запечатало её так, что выйти можно было, только, наконец, наладив отношения (или переспав, что в случае босса и Скайрини было почти одно и то же, по мнению Мукуро). Пожав друг другу руки, Хранители разбрелись следить за порядком и делать вид, что исчезновение двух боссов с приёма вообще ничего не значит. И только огромный чёрный кот в конце коридора отпугивал случайных прохожих…
Надо сказать, что с миром и спокойствием Хаято ошибся. Ни Занзас, ни Тсунаёши не простили Хранителям такого вероломства и задали жару последним уже вместе. Но это того стоило: план сработал, и уже через полгода мафия праздновала свадьбу Десятой Вонголы и босса Варии. Нана вытирала слёзы платочком и, кажется, вообще не удивлялась, что мужем её дочери стал такой подозрительный тип, а Емитсу выглядел так, будто не знал, то ли радоваться, то ли пытаться набить Занзасу морду. Всё-таки Тсуна была его дочерью, и отдавать её Скайрини не хотелось…
Занзас злобно скалился на всех особей мужского пола, задерживающих на Тсунаёши взгляд дольше пяти минут, положенных для поздравления счастливой пары. Десятая не осталась в долгу: особи женского пола, по глупости пытавшиеся строить её новоиспечённому мужу глазки, внезапно обнаруживали возле себя огромную чёрную змею.
– Какой кошмар! – притворно ужасалась Тсуна. – Как ты сбежала из террариума? Не двигайтесь, синьора, она ядовита!
Бьянки ухмыльнулась и сказала Хаято что-то вроде: «Моя школа».
«А я ведь знал, что ничем хорошим это не закончится», – притворно вздохнул Гокудера, мечтающий о том, как они со Скуало сплавят боссов в отпуск. И подальше! Полтора месяца спокойствия стоили всех волнений…
Так ему казалось, пока молодые не вернулись. Если Скайрини представлял, что после свадьбы Джудайме превратится в копию Наны-сан, то он сильно ошибся. Потому что Тсунаёши так и осталась умной, цепкой и довольно авторитарной Десятой, власть которой не распространялась на сковородки (сгорающие вместе с яичницей), кофе (неизменно проливаемый на постель или на людей) и быт в целом. Смиряться с мнением мужа, особенно если он «несёт какую-то хрень», Тсуна тоже не научилась. И в этом Хаято был полностью на стороне своего босса. Впрочем, мирились эти двое также бурно, как и ругались. Кстати, двухметровый кактус всё-таки полетел в Занзаса, когда тот имел глупость на радостный крик «Я беременна» зависнуть и спросить: «В смысле?»
Следующие девять месяцев Вария и Вонгола находились на осадном положении, потому что беременная Десятая стала непредсказуемой. Вся мафия замерла в напряжённом ожидании: подчинённые Скайрини и Савады с удовольствием выместили бы раздражение на любом нарушителе. Дураков, к сожалению, оказалось немного, и закончились они в первый триместр беременности.
А потом родился Одиннадцатый, и все как-то сразу поняли, что мирные дни закончились окончательно: мальчик перенял от своих родителей всё самое лучшее…