- Как начальство? Что наверху слышно?
- На завтра генеральная инвентаризация запланирована. А так всё пучком. Ты же знаешь: по-другому у нас и не бывает.
- Это хорошо. Слушай, Тони, дельце есть одно.
- М-м-м? - промычал тот, сосредоточенно орудуя черпаком.
- Я ведь к тебе сейчас не просто так с расспросами пристаю. Ты наверняка догадываешься, по какому поводу все эти неприсущие мне любезности.
Мариус направил на собеседника многозначительный взгляд и улыбнулся - жизненный опыт показал, что излишние словесные прелюдии в подобного рода мутках ни к чему. Не отрываясь от процесса раздачи баланды, Тони надулся; красные щёки стали похожи на шары для боулинга, а сам он – на жабу-переростка, напялившую поварские одеяния.
- Догадываюсь... - он просунул тарелку сквозь прутья решётки. - Полтинник за стакан.
Коджо подхватил завтрак и стал с интересом наблюдать за ходом сделки. «Ах ты, баллон с кишечными газами! Сэмюель брал тридцатку за столько же. Где твоя совесть, чёртов спекулянт?» - подумал Давид, но виду не подал. Шутить с человеком, способным толкнуть здесь шмаль – дело рисковое. Сначала замучает совесть, а потом уже и скука. Тем более в санитарный день. Осознав это, Мариусу пришлось отложить навыки торгаша на дальнюю полку. Ловко вытянув из-за нашивки на робе пятидесятидолларовую купюру, он впихнул её в мясистую ладонь разносчика. Кроха Тони выудил из-за пазухи пакетик с тёмно-зелёным содержимым и отдал его заключённым вместе со второй тарелкой.
- Ты как всегда спасаешь меня, - проворчал Давид. - Родина тебя не забудет.
- В следующий раз родина будет платить на десять баксов больше.
- С такими тарифами ты всю клиентуру растеряешь, – возмутился Коджо.
- Вот-вот, - поддакнул Мариус. - Бери пример с Сэма: он не ломит цены.
- А вы что, ещё не в курсе? Сэмюеля какая-то шестёрка заложила, его прям с поличным и взяли. Три года впаяли, он теперь на первом уровне тусуется. Приветик от вас передать?
Мариус осёкся и промолчал. Пожелав приятного аппетита, толстяк удалился обслуживать остальных заключённых - снова забренчала тачка. Давид проводил разносчика строгим взглядом; в череп начали закрадываться мыслишки по поводу того, что пузо Тони – совсем никакое не пузо, а жилетка, вдоль и поперёк забитая зиплоками с травой. «Замечательная идея, между прочим... Особенно учитывая теперешние обстоятельства».
Вскоре к трапезе приступили и заключённые из остальных камер. Загалдели стеллажи бетонных будок, зашумели изъеденные ржавчиной этажерки. Снаружи прошёлся вразвалочку надзиратель: пригрозил играющим в маджонг азиатам драйкой унитазов. Сектор наполнился звоном ложек и застольными беседами, напоминая заводскую столовую во время обеденного перерыва.
- До меня тут слушок дошёл, что один хрен с третьего уровня чуть не слинял, - с набитым ртом пробубнил Коджо.
Прекратив ковыряться в каше, Давид посмотрел на сокамерника с видом озадаченного следователя. Такие новости всегда вызывают любопытство. Тем более «два в одном»: третий уровень плюс побег. Вот только историям этим зачастую грош цена – выдумки ведь они, и не более того. Несмотря на это, на бронзовом лбу Мариуса пролегли несколько глубоких морщин: а вдруг инфа не палёная, вдруг что-то дельное.
- Народ поговаривает, что он до центрального лифта добрался, - добавил Коджо, сёрбая компотом. - Там-то в него этот кибер-сторож и вцепился.
- И откуда сведения?
- Вчера в тренажёрке кореша рассказали.
Мариус лишь отмахнулся от соседа.
- О да, слухами земля полнится. Я одного в толк не возьму: смысл кому-то выдумывать все эти бабушкины сказки? Никто ведь не знает, что там происходит на самом деле. Даже шишки в административном корпусе.
- Не соглашусь, братишка. Сплетни сами по себе не возникают…
- Ещё как возникают! – перебил его Давид. - Большинство из вас ничем не отличается от болтливых старух, любящих посудачить о том, чего на самом деле не было. Вам только повод дай - и понеслась.
Недоверчиво покосившись на Мариуса, Коджо залил остатки компота в рот. На выбритом индийском лице промелькнуло желание поспорить, и Давид решил дать сокамернику шанс:
- И как его зовут, в таком случае? Этого вашего беглеца?
- Да не помню я. На «А» что-то.
- Ещё лучше, ты даже не знаешь его имени.
Коджо уставился на потолок, словно каприза, которому не купили игрушку.
- Вот вечно ты так. Помнишь старика из Индии, лидера секты каких-то там радикальных баптистов? Тех, что публично сжигали себя?
- Альман? – предположил Давид и нахмурился ещё больше. - Альман Машаракти?