- За что судьба так обошлась с нами, Родиоша?.. Почему она так жестока?..
Монах попытался повернуть голову - безуспешно. Плаксивый голосок принадлежал женщине, но точно не Кимико. А ещё он казался до боли знакомым. И это обращение. «Родиоша». Так его звали только родители. И Юля. «Юля?.. Она здесь!» Монах попытался выдавить из себя приветствие, но язык намертво прилип к нёбу. К Родиону кто-то подошёл: битумный силуэт имел женские очертания. Встав на колени, фантом прижался щекою к его запястью: монах ощутил потустороннюю стужу, граничащую с теплом жаровни.
- Прости меня, Родиоша. Не зря ты тогда сомневался... - фигура вздрагивала, словно плакала. - Я летела на пламя подобно мотыльку, да ещё и тебя с собою тянула. Мы поверили им. Мы доверились им. Всё оказалось ложью. Нет никакого великого божества, нас всех просто хотели сжечь. Нас... нас использовали... - тон гостьи становился всё печальнее. - Им чужда жалость. Дать веру, а затем растопить нами печь... Никакого Квазара. Никакого Гвонвы. Истинное зло - люди. Они ненавидят... Они пожирают... Всюду страх, горе и боль.
Когда холод стал почти нестерпимым, фигура затихла. Неподалёку зазвучал ещё один глас:
- Мы отправляли их на смерть своими же руками, - то был отец Тхонми. - Ведомые приходили к нам, а мы принимали их. Мы давали им надежду на то, во что верили сами. Чудовищный конвейер лжи... - фантом сел на край скамьи. - Чем дольше мы ищем господа, тем больше разочаровываемся, когда его не находим. Наши руки в крови, Родион, но теперь это неважно: нести ответственность не перед кем. Печь выжгла нас дотла. Превратила в гонимый ветром пепел. Осталась только память о нестерпимых мучениях. И обида... Обида на всех тех, кто к этому причастен. Эта обида невыносима. Она выедает нас всех изнутри. Здесь нет ни добра, ни зла, архимандрит. Не осталось ничего, что указало бы истинный путь. Утопленник достиг дна, и только дно дало его ногам опору. Наше дно - желание утопить в таком же разочаровании всех живых. Люди - ошибка, и мы должны её исправить.
- Почему те, кому мы верим... всегда... предают?.. - прорыдал Юлин фантом. - Почему ты отказываешься увидеть очевидное, Родиоша? Зачем ты продолжаешь им помогать? Ради чего? Ради кого?.. Они загубили твою жизнь. Они губят сами себя. Ничего не вернуть. Ничего не изменить. Остаётся либо вырождение, либо вечный сон.
Родиона охватил озноб, и он наконец-то смог заговорить:
- Произошедшее не может не иметь смысла. Тьма сгущается перед рассветом. Всегда есть хотя бы маленький лучик...
- Когда свет слишком яркий, из глаз текут слёзы, - перебил Тхонми, преклоняя чёрную как смоль голову.
- Может, всё это - последнее испытание?.. Мы должны поблагодарить мир за опыт. Беззаветная вера. Беззаветное самопожертвование.
- Будь творец всесилен, он бы не нуждался ни в жертвах, ни в испытаниях.
- Я... я должен помочь Кимико. Она спасёт Антона, и тогда всё закончится.
- «Созвездие» лгало. Девчонка и её соратники - первоисточник всех бед. Их надо сгноить. Сгноить всех до единого.
Слова Тхонми испугали Родиона: глава лесного монастыря никогда не позволял себе подобного тона. Перед глазами монаха замелькали гравюры Дронариумского сожжения. В ушах забил колокол. «Кем бы они ни были, это уже не прежние Тхонми и Юля... - раз за разом проговаривал про себя Родион. - Меня отыскали их инфицированные обидой тени. Ты не обязан слушать их. Не обязан».
- Не будь слепцем, Родион; не повторяй моих ошибок, - фантом Тхонми стал искажаться, а после принял очертания Кимико. Японка тут же начала толкать замысловатую речь. Смахивало на сеанс гипноза. Что-то про прекрасный свет; про покой и предназначение; про то, что она хочет услышать из его уст историю Люды. Затем Кимико превратилась в Родиона, и клон рассказал пространную историю про их с Давидом сеанс «Чёрного хода». Эхо его же погребального голоса привело Родиона в ужас.
- Это неправда.
- Правда, Родиоша, - парировал Юлин фантом. - Тебя использовали, как и всех нас. О нет, тебя использовали даже трижды. Ты лишь их аварийный огонь. Их тайный маяк. Использовав, Кимико бросила тебя. Типичный почерк «Созвездия». Теперь, когда у неё есть Антон, ты ей больше не нужен. Ей нужны разве что твои свечи: проверь свёрток, если придёшь в себя. Он сложен не так, как его складываешь ты. И он лежит не там, куда кладёшь его ты. Они взяли свечи без спроса, Родиоша. Они украли их, пока ты спал.