«Граната!» – подумал Павел и в ту же секунду понял, что, если следующая взорвется непосредственно над ним, шансы выжить стремительно упадут к нулю. Он собрал в кулак всю волю, привстал, хотя каждая мышца в теле ныла, будто после долгой изнурительной работы, кое-как сдвинул в сторону тяжелую дверную створку и выглянул.
«Братство»! Несколько громил в черном с белыми нашивками взяли в кольцо здание, где Павел собирался основать бар. Вот уж популярное место, что ни говори! Спустя пару мгновений из бокового окна, выходящего прямо под аномальные столбы, вывалились двое оборванцев в разномастной экипировке. Сейчас столбы выглядели совсем не так, как до Перезагрузки: они будто налились светом и энергией, Павлу даже показалось, что, глядя на них, он ощущает легкое пощипывание по всему лицу, такое же, какое можно почувствовать, приложив к языку контакты большой советской батарейки. Беглецы дернули было к лесу, но один из паладинов заметил это и пальнул вслед, те открыли ответный огонь, а далее все произошло мгновенно: между столбами блеснули тоненькие ниточки молний, сошлись в треугольник, в центре которого находились эти двое, столбы засветились еще ярче, послышался треск, и тонкие линии будто сомкнулись к центру, как струна, перерезая и испепеляя все на своем пути. Миг – и беглецы просто-напросто исчезли, оставив после себя только два оплавленных автомата да какую-то металлическую мелочь, раскаленную добела. Павел испуганно подскочил, зацепился за дверь, лязгнул кусок обшивки, и паладины, не сговариваясь, обернулись в его сторону.
– Стоять, не рыпаться!
Ближайший из них вскинул ствол.
Павел поднял руки и застыл. Пока первый держал его на прицеле, двое других подбежали, подняли дверь и выдернули Павла из его убежища.
– Ты не из них! – сказал один из паладинов, подтянутый крепкий мужик с аккуратно подстриженной бородкой. Он внимательно разглядывал лицо пленника.
– Кажется, я тебя видел… Погоди-ка.
Паладин пощелкал по экрану смартфона и показал Павлу его же фотографию.
– Полынь всю Зону на уши поднял после твоего побега. Что в тебе такого?
Павел поморгал и не нашел ничего лучшего, кроме как пожать плечами. Молчал он не из крутизны, а от банального страха, не дающего разомкнуть плотно сжатые челюсти даже под дулом автомата, однако сейчас этот страх сыграл ему на руку.
– Что ж, – ухмыльнулся паладин, – раз Полынь ищет, значит не так-то и прост, да? Берем его, парни.
Павел не успел даже дернуться: ему на голову надели какой-то мешок, и вновь наступила душная темнота.
– Нет, не просто так, Горелый! Не просто! – Терапевт всплеснул руками. – Мы его под Ребутом одного оставили, понимаешь?
– Да не ссы, – спокойно ответил сталкер. – Сам захотел, сам остался, мы-то здесь при чем?
Приятели сидели в комнате Терапевта, наполовину переоборудованной во что-то среднее между перевязочной и операционной. После того как Полынь переполошил всех исчезновением Павла и назначил немалую награду за его поимку, Горелый явно вознамерился эту награду получить, мотивируя свое желание «просто так, небольшим заработком». Терапевт в ответ возмущался, требуя найти парня без всякой корыстной подоплеки и помочь ему скрыться от жадного хозяина бара.
– Тебя Полынь утром звал? – с усмешкой спросил Горелый, видя, как Терапевт суетится и ходит туда-сюда, нервно размышляя.
– Звал, – буркнул врач. – Он всех, наверное, звал. Тебя же тоже?
– Да. Что сказал ему?
– Что я не при делах, мало ли кто куда утром ушел. Может, он вообще не с кем-то, а один удрал, все заранее спланировав. А ты?
– Примерно то же.
– А вояка-то твой не сдаст? Который пропускал его в Зону?
– Не-е-е! – осклабился Горелый. – Повезло, он со мной в ладах, а Полынь на дух не переносит, у него уже пытались вынюхать. Сказал, мол, не знаю ничего, не обязан отчитываться о государственных делах. И все, поди подкопайся. Да и тут не за вояку бояться надо, а за самого Павлуху, вот кто сдать может, когда его вернут! У Полыни теперь ползоны в ищейках, пацана к обеду из-под земли выудят, за такие-то бабки! А ты переживаешь!
– Если будет что выуживать, – угрюмо протянул Терапевт.
Он очень хотел помочь Павлу, к которому за год проникся своеобразной симпатией, однако сам, в одиночку против Зоны, мало что мог. Он был врачом, а не воином, хоть и умел держать в руках оружие. А его приятель, самый что ни на есть опытный сталкер, ни в какую не хотел ему помогать, руководствуясь своим собственным упрямством.