Рехе нравилось работать в кафе босса, которое Савада назвал «Семь чудес», поэтому она со всем энтузиазмом подходила к роли обслуживающего персонала. Даже внезапно забредший в заведение шаман не смог пошатнуть ее приподнятое настроение — она встретила его и принесла заказ, словно они никогда не были знакомы. Вот только, по словам блондинки, Кавахира что-то почувствовал просто случайно прикоснувшись к ауре «постороннего элемента вселенной». Благо, что шаман не сильно расстроился, узнав о изменениях, а это могло означать лишь одно: лишнюю головную боль Тсуна мог спокойно выкинуть в корзину и забыть вопросы о вечном, которые не суждено понять человечеству, все-таки, как оказалось, вселенная вполне комфортно чувствует себя с беглецами и рушиться не собирается.
Вы, наверное, хотите спросить: «А где Савада?» Шатен сейчас был на втором этаже, отпаивал Кею, Мукуро и, кто бы мог подумать, Хаято, которые внезапно вспомнили о трофее, что был украден из особняка Варии, и распили виски в тихушку, пока босс не видит, за его здоровье. Вот только виски был редким, качественным, дорогим и очень приличной выдержки, а от того не менее крепким, так что парней вынесло от этой бутылки, как невинного подростка, впервые понюхавшего спирт.
И вот результат. Тсуна по-садистски громко рассказывал трем обалдуям о том, что пить плохо, а украденное пить — еще хуже. Алкоголики же стонали, хрипели и умоляли о пощаде или хотя бы об уменьшении децибела в голосе шатена, который был неумолим. Голова болела сильно, свет резал глаза, в горле сушняк, а кактус почему-то синий.
Вдруг всем, кроме вышеупомянутого Кузьки, пришло на телефон СМС от Ламбо, который написал о том, чтобы братьев ла Морте и мечника, мило сопящего в своей комнате, никто не выпускал со второго этажа. Удивленные ребята посмотрели на это сообщение, потом на Саваду, опять на телефон и на Саваду. На телефон, на Саваду, на телефон, на Саваду и напоследок на икнувшего пузырьками кактус, которому явно удалось попробовать украденный виски.
— Босс? — поинтересовался Хаято.
— Не знаю, — нахмурился Тсуна. — Я проверить, а вам сидеть здесь и пить рассол. Данные того, кто спустится, окажутся у Занзаса с пометкой о том, что это именно он выпил его драгоценность.
— Угх…
Довольный тем, что хранители в ужасе косятся на выход в кафешку, Савада незаметно спустился на первый этаж, где сразу же подошел к Ламбо, сев за столик как посетитель.
— Что случилось? — поинтересовался Еши, прикрыв губы поданной барменом чашкой кофе, из-за чего никто не понял бы, что он что-то сказал, если бы даже смотрели в упор.
— Тсуна! — радостно улыбнулась Реха, подбежав к шатену и, дружески обняв его, словно они друзья, которые давно не виделись, прошептала на ушко: «Пятый столик. Реборн, Дино и Скуало».
— Оу, — удивленно произнес Савада, незаметно из-за волос хранителя солнца разглядывая «знакомых». — Поговорят, попьют кофейку и уйдут. Не давайте им причин вас подозревать. Ведите себя непринужденно и спокойно. Вы их не знаете.
— Да, — прошептала «влюбленная парочка» своему «давно не заезжающему на чашечку кофе другу».
— Прошу прощения, — проговорила Реха и побежала забирать пустую посуду и чаевые у клиента.
— Она вся светится, — произнес умиленный Бовино.
— Да, — согласился Тсуна, наблюдая за боксером.
В этой параллели хранители шатена свободны от обязанностей перед Вонголой, поэтому они стали более живыми, честными и открытыми, ведь ребята сейчас вольны делать все, что угодно: быть киллером-любителем, работать в кафе или где-либо еще, бездельничать и быть спокойным за свою семью. Потому что о ней ничего не известно мафии, именно, никто на нее не покушается и не строит против нее козни.
— Врой! Думаешь, это так просто? — прокричал на все кафе Скуало, но сразу же заткнулся под укоризненным взглядом серых глаз. Сасагава выглядела внушительно, недовольно нахмурившись и демонстративно прижав к себе тяжелый поднос, который странно сверкнул в лучах солнца, намекая, мол, не надо так делать, а то хуже будет.
Савада закатил глаза, но вдруг распахнул их, чувствуя, как правый нервно задергался. Мукуро по стеночке крадется к выходу. Заррраза. А Кея, выглядывая из-за лестницы весь трясется, пытаясь сдержать смех, ведь иллюзионист состроил такую серьезную, неописуемо «важную» физиономию, что только плакать и хочется. Хаято все это флегматично снимал на камеру. Они что, не протрезвели? И хлопнули сверху еще? Тсуна ведь итальянским языком сказал, чтобы они сидели на попе ровно, даже пригрозил. Так какого хрена?
Еши и Ламбо с замиранием сердца следили за тем, как Рокудо с похмелья из-за внезапного спора, как хренов ниндзя, «незаметно» крадется под носом элитных мафиози к выходу. Если он добирается незамеченным, то Кея поцелует некстати вспомненного Занзаса, черт побрал бы его любовь к крепкому алкоголю, если нет — камикорос от босса… Всем (с похмелья они как-то не додумались до этого, наивно решив, что босс будет убивать только Мукуро). Хотя, он обеспечен им в любом случае.
— Я урою их и прах развею по ветру, — прошипел Савада, краем глаза заметив, как Реха всеми силами старается отвлечь внимание посетителей от стены, по которой ползет смертник.
— Босс, спокойнее, — попросил Ламбо, вздрагивая от взгляда янтарных глаз, который милосердно и разумно потух.
Две минуты. Они длились, как целый год. Тсуна успел прокрутить в голове всю свою жизнь! И лишь только тогда Мукуро изволил скрыться за дверью кофейни, пройдя мимо ничего не подозревающих мафиози. Кея хмуро смотрел на выход, а Хаято подбадривающе похлопал лузера по плечу и сразу же отправился в свою комнату, подальше от босса.
***
— Врой, чертов босс, Каваллоне согласен помочь нам, — отрапортовал мечник, наблюдая мрачно-милую картину того, как Занзас, одетый с иголочки и иногда оттягивающий удушливый воротник, пил чай в компании Арии, которая весело щебетала о том, как прекрасно будет, когда Вария отсоединится от Вонголы и заключит с ними союз.
Скайрини не возникал и терпел все это лишь по двум причинам: во-первых, женщина была на шестом месяце беременности, а беременная женщина хуже любой блондинки с ебанутой логикой (п.а.: извиняюсь, просто не смогла подобрать нормального определения), и во-вторых, эта женщина — аркобалено неба. Обидишь ее как-нибудь, и семь сильнейших киллеров превратят твою жизнь в ад или во что-то похуже.
— Отлично, — фыркнул Занзас, желая поскорее свалить из поместья Джиглио Неро.
— Как и ожидалось, — булькнул Бьякуран, попивая какао с зефиром.
— Конечно, мой ученик с удовольствием поможет вам по просьбе учителя, — самодовольно хмыкнул Реборн, удобно усевшись в кресло. И да, у него была причина, чтобы так себя вести, ведь Дино до последнего упирался, думая о своих подчиненных и ситуации в целом, верно рассудив, что лучше бы было остаться на нейтральной стороне, но слово учителя перевесило здравый смысл, и Мустангу пришлось согласиться на эту авантюру.
— Гр… — зарычал Суперби, вспоминая несколько часов уговоров, а потом «Никчемный Дино, разве ты не хочешь помочь своим друзьям?» и вуаля! Босс Каваллоне согласен на все.
— Что? — хмыкнул аркобалено солнца, как вдруг в помещении что-то хлопнуло.
Все повернулись на звук и в оба глаза уставились на потрепанных, еле стоящих на ногах братьев ла Морте. Мукуро злорадненько куфуфукнул на последнем издыхании и красноречиво зыркнул на недовольного Кею. Хибари обреченно поморщился, подобрался и легкой чуть хромающей походкой подошел к Занзасу, в тишине чмокнув его в губы.
— И это ты называешь поцелуем? — продолжал издеваться иллюзионист.
Кея закатил глаза, но потом схватил Скайрини за подбородок и впился в его губы, проскальзывая в чужой рот языком, тем самым наглядно всем демонстрируя, что такое поцелуй.
— Доволен? — фыркнул Хибари, облизывая свои саднящие губы.