Первые две недели в Австрии она наслаждалась встречей с дочерью, жизнью в курортном горнолыжном городке и прекрасной альпийской природой. Дочь с зятем и бывший муж с супругой взяли кредит и купили небольшой гостевой дом, в котором и хозяйничали второй год. Дела шли неплохо, все восемь номеров были заняты и забронированы до конца марта. Наемных работников не было — экономили деньги, крутились сами, не покладая рук. Все хозяйство в основном было на Марте, остальные помогали ей по мере сил, когда не водили экскурсии и не инструктировали начинающих горнолыжников.
Естественно, Анна Максимовна не сидела сложа руки и как могла включилась в работу. Вместе с Мартой или Лизой накрывала завтраки, убирала посуду, разбирала белье из прачечной. Конечно, она находила время для прогулок по городку и окрестностям, а также несколько раз сходила с Лизой на ее экскурсии для русскоязычных групп. И Лиза, и Александр время от времени заводили разговор на тему, что надо бы Анне переезжать из России к ним, в их уютный дом в горах, и подключаться к ведению семейного бизнеса. Сначала Анна Максимовна воспринимала это как шутку, но потом поняла, что они говорят серьезно.
Все было хорошо, вот только посидеть, поговорить с Лизой не получалось, то некогда, то Марта сидит рядом, улыбается, то еще что-нибудь или кто-нибудь мешает. Лишь в конце второй недели они с Лизой смогли остаться одни и поговорить по душам. Тут-то Анна Максимовна и рассказала дочери о своей болезни. Увидев ужас на ее лице, постаралась успокоить.
— Ты не переживай, — сказала она. — У меня стойкая ремиссия уже пять лет, так что рецидивы маловероятны. Я и не приезжала сюда, пока не удостоверилась, что выздоровела. Так что все нормально. Только у меня к тебе просьба — не говори об этом никому. Это сугубо между нами.
— Ой, мама, — всхлипнула Лиза и обняла ее.
Так они и сидели, обнявшись и вытирая слезы, и именно тогда Анна Максимовна впервые серьезно подумала о том, чтобы все-таки переехать к дочери.
На следующий день Анна Максимовна помогла Марте убрать в столовой после завтрака постояльцев и отправилась на прогулку. Она не рисковала вставать на горные лыжи, но с удовольствием каталась на беговых, благо трасс для любителей классических лыжных прогулок было предостаточно. Но сегодня ей не повезло, поскольку дул такой пронизывающий ветер, что Анна Максимовна замерзла, не успев дойти до начала трассы. Ветер усиливался с каждой минутой, погода портилась, начиналась метель, и она отправилась назад, даже не встав на лыжи.
В доме было тихо. Анна Максимовна налила себе чаю и устроилась в гостиной, развернув массивное кресло с высокой спинкой к большому окну. Она укрылась пледом, пила горячий чай и смотрела на улицу, где все сильнее мела метель, и сновали люди в ярких куртках с поднятыми капюшонами. Ее разморило в тепле, и накатила необычайная леность, такая, что ей не хотелось даже встать и поставить на стол пустую чашку, и она продолжала держать ее в руках.
— А может и правда, уволиться и приехать сюда, пожить, оглядеться, — лениво думала Анна Максимовна. — Подать на ВНЖ, как воссоединение с семьей. Буду жить в горах, учить немецкий, хлопотать по дому вместе с Мартой…
Ее мысли прервал звук открывающейся двери. Мужской голос что-то произнес по-немецки.
— Постояльцы вернулись, — подумала Анна Максимовна.
Но тут раздался голос Лизы, она сказала по-русски.
— Иди сюда, пап, поговорить надо.
Анна Максимовна решила обозначить свое присутствие и уже собиралась встать, но следующие слова заставили ее замереть.
— О чем?
— О маме.
— Ну что там такое? — недовольно спросил бывший муж.
— Пап, у нее онкология, — тихо сказала Лиза.
Анна Максимовна похолодела.
— С чего ты взяла?
— Она мне вчера рассказала.
Александр негромко выругался.
— Рак чего?
— Груди. Но она сказала, что у нее ремиссия уже пять лет, что она выздоровела, — торопливо добавила дочь.
— Это неважно, — ответил бывший муж. — Весь наш план коту под хвост.
— Почему?
— Потому. Сегодня ремиссия, завтра рецессия. Нам рабочие руки нужны, а не лежачая онкологическая больная.
— Пап, что ты говоришь такое? — ахнула Лиза.
— Как есть, так и говорю. Сюда ее теперь тянуть не надо.
— Но как она останется одна в России, если заболеет?
— Как все остаются. Продаст квартиру, наймет сиделку. Не знаю. Не сюда же ее тащить. Ну что ты носом захлюпала?
— Нельзя же так.
— А как? Мы ее лечение не потянем. У нас еще кредит не выплачен. Так, всё. Глаза вытри. Возникнет проблема — будем думать. А сейчас все разговоры о переезде прекращаем. Ясно?