Уяснив для себя в первом приближении природу произошедшего с нею явления, Анна Максимовна легко отработала технологию прохождения портала. Главным условием, как она и сказала тому мужчине, было «отключение» от окружающего мира. В момент перехода нужно было полностью погрузиться в свои мысли и не смотреть по сторонам. Лучше всего, конечно, проходить портал с закрытыми глазами, но существовала реальная опасность упасть или врезаться в столб. Самое оптимальное — наклонить голову и смотреть на носки своих сапог. Лучшее время для перехода ночь или раннее утро, когда на улице нет прохожих. По ночам Анна Максимовна не рисковала скакать между мирами, поэтому она постаралась перенести все свои занятия на вторую смену, и ходила на «квантовые» прогулки ранним утром.
Она бродила по городу, рассматривала окружающее и сравнивала со своим миром. Одно было досадно, она не могла уйти далеко от Весенней, поскольку прогулки совершались только пешком, так как транспортом невозможно было воспользоваться из-за отсутствия денег. Карточки не работали, а наличные были другие. Рассмотреть купюры поближе ей не удавалось, но те, что она успела мельком увидеть, отличались от используемых в ее мире. И мобильный в чужом мире не работал, а Анне Максимовне очень хотелось сделать фотографии для сравнения.
В следующий раз Сергей Николаевич встретил эту ненормальную женщину в середине декабря. Она стояла у киоска «Союзпечати» и разглядывала журналы и газеты. Он удивился, что Анна Максимовна внимательно читает передовицы газет, выставленных за стеклом. Сергей Николаевич не знал, что по заголовкам и видимым кусочкам статей она пыталась понять происходящее в его мире. Тайна мокрого зонта и внезапных исчезновений не давала ему покоя, поэтому он подошел к Анне Максимовне и спросил:
— Интересуетесь свежей прессой?
Женщина оглянулась и улыбнулась:
— Добрый день. Рада вас видеть.
— Взаимно, — ответил Сергей Николаевич.
Повисла пауза. Анна Максимовна смотрела не него и молчала, а он не знал, что сказать.
— Какого черта я к ней подошел? — разозлился он сам на себя.
— У вас есть сто рублей? — неожиданно спросила женщина.
— Сто рублей? Да вроде есть, — удивился Сергей Николаевич.
— Дайте посмотреть.
— Посмотреть?
Анна Максимовна кивнула. Он расстегнул пальто, вытащил портмоне из внутреннего кармана и протянул ей купюру. Она с интересом рассматривала сторублевку, словно видела ее в первый раз.
— Она явно психически больна, — подумал Сергей Николаевич. — А ты, дурак, зачем-то к ней цепляешься.
— Вижу, что она вам нравится, — сказал он вслух. — Забирайте ее себе.
— Нет, так не пойдет, — возразила Анна Максимовна. — Давайте меняться.
Она стала рыться в сумочке.
— О боже! — мелькнуло в голове у него. — Сейчас достанет фантик от конфеты или упаковку от чипсов.
Внезапно зазвонил мобильный.
— Николаич, где тебя носит? — раздался возбужденный голос коллеги. — Тут Головин пришел с чистосердечным.
— Да ты что? — ахнул Сергей Николаевич. — Уже лечу.
Анна Максимовна все-таки нашла кошелек в недрах своей сумки и уже держала купюру в руке.
— Извините, мне надо бежать, — сказал Сергей Николаевич, кивнул ей на прощание и быстро пошел прочь, на ходу застегивая пальто.
Он выбросил Анну Максимовну из головы в тот момент, как только отвернулся от нее, все его мысли были уже в рабочем кабинете. Поэтому и не заметил, как она ловким движением, сделавшим бы честь самому матерому щипачу, сунула ему в карман сторублевку, которую достала из своего кошелька.
Сергей Николаевич обнаружил деньги только поздним вечером, когда шарил по всем карманам в поисках зажигалки, развернул сторублевку и непонимающе уставился на нее.
— Шуточные сто рублей? — подумал он.
Сергей Николаевич включил настольную лампу, чтобы получше рассмотреть находку.
Он внимательнейшим образом разглядывал сторублевку под лупой, мял пальцами, смотрел на просвет. В конце концов положил купюру на стол, откинулся в кресле и задумался. Он ничего не мог понять. Судя по всему, купюра была подлинная. На ней присутствовали водяные знаки, микроволокна, муаровые полосы и рельеф для слабовидящих. Но она была не настоящая. Он даже вытащил из портмоне и положил рядом другую сторублевку. Купюры совпадали по размеру и цвету, использовался одинаковый шрифт и дизайн. Стороны с изображением Большого театра были практически идентичны, вот только в углу подброшенной купюры стоял не 1999 год (год денежной реформы), а 1997, и напечатан он был зеленым цветом, а не коричневым. А вот обратная сторона…