“Обратная связь” при общении с читательскими аудиториями у меня никогда не доходила до предела, и свиста я не слышал. Сотни, тысячи километров на самолётах, в поездах, автобусах, по рекам, на “газиках” по целинному бездорожью. Вот тут-то и осуществляется вовсю принцип обратной связи: чем больше я ездил, чем больше встречался с читателем, тем больше вдохновлялся писательским трудом, тем больше писал. Чем больше и, как мне кажется, судя по читательским откликам, лучше писал, тем больше ездил.
А в сознании свирепела та самая собака, что приводилась мной для наглядности. Злился на то, что мало сделал и, как казалось мне, часто занимался пустопорожними делами. Ведь дело писателя — сидеть за письменным столом, а не растрачивать себя в театрализованной пропаганде своих “Мыслей о воспитании” (таков был подзаголовок книги “Волнения, радости, надежды”). Но тут же пытался оправдываться перед собой тем, что, услышав меня, читатели сразу же побегут за книжкой в магазины. Однако ни в одном городе своих книг не находил. Видимо, покупатели обходились без моей рекомендации. И всё-таки я не мог обходиться без того, чтобы не взглянуть в глаза тех, кому отдаю свой мучительный, изнуряющий труд, свои нервы и оставляю в каждой аудитории по маленькому кусочку сердца.
Встречи такие волнующие, трогательные. Вот хотя бы одна из многих в целинном крае. Зерносовхоз только ещё строился. Ребята — каменщики и плотники, землекопы и электромонтёры. Девушки — штукатуры, маляры, стекольщики. Впрочем, нужно ли перечислять все профессии строителей… Все собрались в огромной брезентовой столовой, похожей на цирк шапито, девушки только что пришли с поля. В загрубевших от работы руках — букетики степных цветов. Бывшие школьницы приобрели здесь ещё одну профессию — стали садоводами. Не только хлебами занят молодой совхоз. Уже разводят сады. Пройдёт время — а может быть, сейчас оно уже и пришло, давно там не был — и зацветут сады в знойной степи. И радовался я тогда, сколь благодарен этот девичий труд, сколько в нём романтики и поэзии!
Начинается разговор, я вижу знакомый отсвет на девичьих лицах — видимо, затронула тема. Вижу, как скользит по ним задумчивая тень тревоги, робкая улыбка, вспышки радости…
Какой необычайно широкий круг интересов! Посыпались вопросы. Самые разнообразные — начиная от успехов в космосе и кончая вопросом: над чем работает такой-то и такой-то писатель? Но это не было обывательским любопытством. Спрашивали о писателях, пользующихся признанием вдумчивого читателя и устойчивым, постоянным спросом о библиотеках.
После этих встреч в столовых типа “шапито” мне приходилось доверительно беседовать и с руководителями совхозов, среди которых встречались совсем молодые люди — вчерашние студенты сельскохозяйственной академии и агрономы-практики о многолетним стажем. Беседовал и с молодыми трактористами, теми, кто ещё жил в вагончиках и только собирался переезжать в новые дома. Но больше всего меня интересовали бывшие школьники. Здесь они составляли основную ударную силу. Разговариваю с ними, как со старыми знакомцами. Казалось, будто встречался с ними в какой-нибудь московской школе, видел возле кино, в городском парке, в гостях у знакомых, на литературном вечере в Политехническом музее, в кафе или просто на вечерних улицах больших городов.