Мне до сих пор вспоминается та дружная творческая атмосфера, которая царила у нас в коллективе. Переодевались мы обычно в общей комнатушке за сценой. Ребята отворачивались, когда раздевались девушки, но зато девчата в нашем переодевании были самыми активными участницами. Прибежишь со сцены, и сразу же надо облачаться в другой костюм. Девчонки уже тут как тут. Стаскивают с тебя штаны, натягивают другие, и это было в порядке вещей — мы не стеснялись их, как родных сестёр или как самых близких друзей. И не было ни одной пошлой усмешки, грязного намёка!
Нельзя сказать, что наших девчат ребята не замечали. Складывались и серьёзные отношения, вспыхивала любовь, и потом мы с радостью поздравляли молодожёнов. Видимо, совместная творческая работа облагораживает юные сердца.
В нашем клубе были кружки литературные, театральные, художественной гимнастики, школы танцев, фотокружки, изобразительного искусства. Но из всех этих видов клубной работы меня привлекала живая газета, где раскрываются самые неожиданные способности, те, что иными методами трудно выявить.
Хочу вспомнить о рабфаковской живой газете. Мы показывали сценку из нашего студенческого быта. Студент получает стипендию. Тогда это было десять рублей. Мы изобразили этот червонец в размере чертёжного листа. Студент радуется, что-то напевает на мотивы популярных оперетт, приплясывает, но, когда он проходит мимо столов сборщиков членских взносов, его настроение меняется, так как каждый отрывает от червонца солидный кусок. В конце концов у студента остаётся микроскопический кусочек от червонца. В этой своеобразной оперетте поют все сборщики.
Исполнитель главной роли обладал приятным голосом и юмором. Возможно, потому эта весёлая сценка пользовалась успехом в молодёжных аудиториях, видимо, так же, как сейчас в некоторых вузовских КВН студенты восторженно принимают сценку о плохой работе студенческой столовой.
Как один из лучших коллективов живой газеты (тогда в клубе имени Карла Маркса устраивались городские конкурсы живых газет) нас пригласили выступить на закрытии городской партийной конференции. Мы было повезли с собой и эту весёлую сценку, но потом задумались: “А нужно ли на таком ответственном собрании плакаться рабфаковцам, что, дескать, трудно живётся?” И решили отказаться от сценки: “Ах, стипендия, куда котишься…” Мелкая тема, наивный текст…
А однажды, кажется это случилось, когда я выступал в живой газете клуба “Октябрь”, нас постиг позорнейший провал, именно потому, что на этот раз мы не учитывали характер аудитории. Нас пригласили выступить после учительской конференции. Она затянулась допоздна, и пришлось выступать чуть ли не в полночь. Первые номера программы учителя принимали хорошо. Но чёрт дернул показать нами же состряпанную пародию на “Синюю блузу”, так сказать, на нашу прародительницу. С потугами на остроумие — текст составляли коллективно — назвали эту живую газету, кажется, “Зелёная штана” (почему не штанина? Неизвестно!), и действительно у всех участников была одна штанина зелёной. Все сценки оказались не пародийными, а неприкрыто буффонадными, начиная от “антре”, как по традиции репертуарных сборников назывался выход синеблузников.
Публика терпела, но когда мы уже окончательно распоясались и под видом пародии на “Синюю блузу” начали пародировать оперу “Евгений Онегин”, где встречались такие перлы: “Когда бы жизнь домашним кругом я ограничить захотел, тогда рояль бы из рабклуба я притащить домой велел”, то большинство учителей поднялись и, проходя мимо сцены, дарили нам такие презрительные улыбки, которые запомнил на всю жизнь.
Может быть, с тех пор в своей литературной практике я с большой опаской пользуюсь таким коварным и сильным оружием, как сатира, пародия, юмор. Даже столь часто встречающиеся в жизни остроты Маяковский назвал оружием. Помните? “Оружия любимейшего род, готовая рвануться в гике, застыла кавалерия острот, поднявши рифм отточенные пики”.
Но сколь бы ни был этот жанр опасным, меня всегда к нему влекло. Мне кажется, что жанр сатиры и юмора в любых его проявлениях: литература, изобразительное искусство, актёрское мастерство — сродни изобретательству, где требуется выдумка, талант первооткрывателя, поиски неизведанных троп… И недаром понятие “изобретатель” можно применить не только к инженеру, конструктору, но и к таким мастерам сатирического жанра, как, допустим, Кукрыниксы и многие наши видные карикатуристы. Или, скажем, А.Райкин разве не изобретает свои маски? Они всегда неожиданны, хотя и часто встречаются в жизни. Нечего говорить и о таланте режиссёра. Он всегда изобретатель. Я сейчас не упоминаю о наиболее близких мне профессиях в технике и литературе. Об этом ещё многое надо рассказать.