- Нет.
- У тебя день рождения? По какому случаю костюмчик? Может из-за новой сотрудницы в отделе социального обеспечения? Она теперь там начальница, а ты в некотором роде ее подчиненный, - Сесиль извивалась вокруг Патрика. Кстати, она интересовалась отсутствием гм одного сотрудника. К ней на ковер, Рено, - победоносно крикнула она в коридоре и удалилась.
- Вот стерва, - подумал Патрик и направился в кабинет к новой начальнице.
- Да-да, прошу, входите, - раздался приятный женский голос, когда Патрик постучал в дверь.
Патрик вошел в кабинет, но никого не обнаружил. Какое-то время он стоял, рассматривая стоящие на полу коробки с вещами.
- Да вы присаживайтесь в кресло, не обращайте внимания - я сейчас спущусь на землю, - проговорил все тот же женский голос, но уже откуда-то сверху.
Патрик повернулся и посмотрел наверх. Он увидел молодую женщину, которая, держа в руках стопку папок, медленно спускалась со стремянки. Патрик подошел к ней и принял из ее рук бумаги.
- Спасибо, - сказала она, - я тут доставала документы о больных, которые получали льготы на лечение за последние пять лет. А вы, если я не ошибаюсь, мсье Рено оказались весьма кстати. У меня есть к вам несколько вопросов, касающихся недавней гибели маленькой девочки, которую вы лечили, - сказав это, она подошла к столу и начала выгружать вещи из коробки.
Патрик стоял рядом и молчал. Он думал о том несчастном ребенке, которого он, возможно, убил своими собственными руками.
- Ах да! Я ведь еще даже не представилась. В первый день столько работы, что забываешь о некоторых вещах. Адель Фавье, - сказала она, протягивая Патрику свою руку.
- Патрик Рено, - ответил он машинально, - хотя вы уже знаете мое имя.
- Да, я посмотрела в компьютере ваше личное дело. Вам 28 лет, вы до сих пор не женаты, и у вас нет ни одного нарушения за время работы в этой клинике. Досье образцового медика начинает портиться: родители девочки подают на вас в суд, мсье Рено, - и Адель протянула Патрику документ. Сегодня утром получили по факсу. Я еще не успела изучить подробности этого дела, но боюсь вам понадобиться защитник.
Патрик сел в кресло и начал закручивать в трубочку бумагу. Адель продолжала распаковывать вещи, расставляя на стол рамки с фотографиями.
Он никак не мог прийти в себя после заявления о судебном разбирательстве. Его не интересовала молодая женщина, которая беззаботно прохаживалась по комнате, она даже начала злить его своим спокойствием. Патрик, наверное, изменился в лице после услышанной новости, потому что Адель спросила:
- Вам нехорошо, мсье Рено?
- А вы как думаете? Я только что пришел на дежурство, а вы меня вызываете к себе и ...
- Кстати, почему вы опоздали? Сегодня понедельник, у нас много пациентов, а вас нет на рабочем месте, - перебила Патрика Адель Фавье.
- У меня были свои личные дела...
- Может, у вас и в день смерти ребенка были свои дела?
Патрик вскочил со стула и уставился на начальницу. Он облокотился обеими руками на стол и зло процедил:
- Да что вы понимаете? Вы всю свою жизнь просидели за бумагами, а теперь решили обвинять меня? Вы не знаете, что произошло вчера...
- Сядьте, мсье Рено. Судя по всему, вы перебрали вчера - от вас разит спиртным за километр. Сегодня вы не допускаетесь к работе с пациентами, она с шумом бросила стопку папок на стол и добавила, - займитесь бумажной работой, сейчас мне не о чем с вами говорить. И подумайте о ребенке. Это в ваших интересах. Вы свободны.
Патрик вышел из кабинета, громко хлопнув дверью. Он был в удрученном состоянии.
- Ну и ну, - выдохнул он, входя в ординаторскую.
Закинув стопку папок на кушетку, он направился в морг, желая получить результаты вскрытия ребенка. Патрик шел, и чем ближе он подходил к двери, тем медленнее был его шаг. Он теперь уже совершенно не был уверен в том, как и почему умерла та девочка. Ему стало казаться, что это он виноват. К судебному разбирательству Патрик совершенно не был готов, а обвинение мадам Фавье его оскорбило. Подойдя к двери морга, он дернул за ручку, но она оказалась закрытой.
- В моей жизни определенно началась черная полоса, - недовольно пробурчал Патрик и
пнул белую дверь грязным ботинком. Он вышел в холл и подумал о том, куда пойти, лишь бы не разбирать бумаги.
К его великой радости Патрика окликнула Жустин, врач-гинеколог и давняя знакомая. Когда-то у них был бурный роман, а теперь они встречались, время от времени по обоюдному желанию. Жустин была пухленькой брюнеткой, она всегда улыбалась во весь рот и постоянно болтала. У нее никогда не было отбоя от кавалеров, и она меняла их также часто, как свои машины. Патрик всегда удивлялся, откуда у нее столько денег. Вероятно, ее поклонники дарили ей авто. Стоило Жустин приехать на работу на новой машине, как Патрик понимал - у нее сменился любовник.
- О, Патрик! Я тебя еле узнала в новом костюме, - прокричала она с другого конца холла. Я собираюсь пообедать в кафе, пойдешь со мной?
- Да, - без особого воодушевления ответил он, - сейчас я готов идти куда угодно.
Довольная собой, Жустин подхватила Патрика под ручку и, нашептывая ему какие-то новости, повела в кафетерий на первом этаже.
- Смотри, вон там Николя сидит скучает, подойдем к нему, - предложила Жустин, уже махая рукой их коллеге и общему другу.
Николя был младше Патрика на два года и совсем недавно пришел работать в больницу. Появившись здесь, он сразу же привлек внимание женской половины персонала и составил конкуренцию Патрику, но в отличие от него Николя был более разборчив в связях, и его романы длились больше одной ночи. В его внешности все было идеально: правильные черты лица, коротко подстриженные светлые волосы и голубые глаза.
Патрик уступал Николя во внешности, но от этого он не становился менее привлекательным: у него не было той правильности в чертах лица, они казались резкими и угловатыми, а слегка выдающийся вперед подбородок и глубоко посаженные темные глаза придавали всему лицу ехидное выражение. У него были длинные черные волосы, которые во время работы он забирал в хвост. Он не стриг их с четырнадцати лет, потому что они были частью его образа в группе, а сейчас он просто привык к ним. Патрик никогда не стремился понравиться женщинам - они сами увивались за ним. Он часто не обращал внимание на свою одежду и мог не бриться целую неделю. Но это не придавало его виду неряшливости, а скорее наоборот, еще больше привлекало противоположный пол. Он был не слишком разговорчив, его считали самодостаточным.
Николя, будучи очень внимательным от природы, заметил:
- У тебя новый костюм? Откуда?
- Джоанна подарила, - не отрываясь от комканья бумажной салфетки, буркнул Патрик.
- А ты в отличном настроении, - снова заметил Николя.
- Неприятности с новой начальницей.
- Она первый день на работе и уже со всеми успела познакомиться, жалко тебя с утра не было. На планерке она показалась мне довольно решительной женщиной, не смотря на то, что ей всего лишь 25 лет, - проговорил Николя.
- Мне кажется, - перебила Жустин, - эта Фавье - родственница главврача или, может
быть, его любовница...
- Не суди людей по себе! - грубо вставил Патрик. - Хотя, мне все равно, с кем она спит. Мне нет до нее никакого дела, меня занимают более серьезные проблемы. Она на сегодня отстранила меня от работы, завалила бумагами и, вдобавок ко всему, обвинила в халатности.
- А меня эта дамочка очень даже заинтересовала, - продолжал Николя,она симпатичная, элегантная ...
- И на безымянном пальце у нее обручальное кольцо, - снова перебила Жустин.
Патрик удивлялся на своих коллег: они сплетничают о человеке, с которым знакомы один день, а, кажется, что они уже знают о ней все. Он же битый час сидел у нее в кабинете, но даже лица ее не запомнил.
- Что до кольца, то это не проблема ни для нее, ни для кого бы то ни было, - небрежно проговорил Патрик. - Если ты, Николя хочешь побыстрее продвинуться по служебной лестнице, то охмури ее. Прыгни к ней в постель, Адель Фавье это оценит. После старика она примет тебя, не раздумывая, громко продекламировал Патрик, направляясь к стойке.