— Мой сын, — сказал сэр Арчибальд.
Я вынужден был схватиться рукой за стенку. У меня закружилась голова, тошнота душила меня, кругом плыли светящиеся красные и ярко-желтые звезды.
— Возьмите. — Как сквозь плотный туман слышал я голос сэра Арчибальда. Он надел на меня нечто вроде защитного шлема, такой же надел сам. Яркие звезды исчезли.
— Он сейчас спит. — Голос сэра Арчибальда был совершенно спокоен. — Мы можем говорить, он нас не услышит. Защитный шлем тормозит наши токи мозга, которые могли бы его разбудить, и защищает наш мозг от его сильных волн.
Ноги у меня были все еще как ватные. Сэр Арчибальд схватил меня за руку и сказал:
— Да почему вы так побледнели, мой молодой друг? Я был одержим этой задачей, вы же знаете. Поэтому еще двадцать лет назад я решил проэкспериментировать над самим собой. В мое распоряжение предоставили свежие яичники из различных клиник, и я поместил в них свое семя. Выросли двенадцать больших эмбрионов, которые поначалу погибали — до тех пор, пока не получилось: сейчас ему восемнадцать лет, моему сыну. Вы понимаете, я зову его сын, но он, конечно же, бесполый. Позвольте представить — сэр Имаго Маккорни…
Не будь ситуация так таинственна, я должен был бы рассмеяться от такого пафоса. «Сэр Имаго…»
Ужасно, что сделал этот старик! То, что он создал, не человек, не зверь — сгусток живых клеток, которые реагировали, осмотически принимали питательные вещества, мерзостное творение… И прежде всего зачем?
Словно прочитав мои мысли, он продолжал:
— Мой сын по развитию неизмеримо выше, чем вы и я. Он одарен разумом, он учится, двигается целеустремленно, может, как амеба, вытягивать руки, но не только две, нет, множество, столько, сколько он захочет. Он может превратиться в фигуру с двумя ногами и двумя руками, образовать лицо с носом и глазами, если он этого захочет. И еще больше — он бессмертен, он когда-нибудь будет властителем Земли.
— Но почему, зачем? — закричал я. — Зачем вам это? Что значит ваше завещание? Должны ли мы его охранять или он должен господствовать над нами?
Он пожал плечами.
— Он потребовал от меня создать больше имаго, но я стар и не могу больше сделать этого. Он считает, что при группировании нескольких ему подобных их общая умственная сила увеличится. Все загадки бытия были бы решены, все! Имаго могли бы путешествовать Б космических кораблях к другим звездным системам, находясь в жидкой питательной среде, и там исследовать и покорять новые миры. Они могли бы…
Он запнулся. От шара исходило бледно-голубое свечение, его поверхность, казалось, вибрировала.
— Он просыпается, — прошептал сэр Арчибальд. — Не снимайте защитный шлем, я хочу с ним поговорить.
Он снял защитный шлем. Его губы не шевелились, ни звука не раздавалось в пустой полутемной комнате. А шар медленно менял свою конфигурацию, появилось нечто вроде щупальца осьминога: разбрасывая голубые искры, он потянулся к сэру Арчибальду.
Я больше не выдержал напряжения, пот струйками тек у меня по лицу, заливая глаза. Моя правая рука машинально схватилась за защитный шлем… Я снял защитный шлем. У меня возникло такое ощущение, словно меня внезапно швырнули в огромную мчащуюся карусель. И затем слышу — нет, чувствую мысли, чужие мысли, которые овладели моим мозгом. И я понял, о чем думал и чего хотел Имаго. Чудовищное планировал сэр Имаго. Он не хотел больше быть в заключении. Он, Наивысший, властелин мира, должен наконец выступить перед людьми, подчинить их себе, принудить их создать род многочисленных имаго, которые царили бы на планетах и населяли бы другие звезды как хозяева Космоса.
Мне как-то удалось надеть защитный шлем и собраться с мыслями. Сначала я думал только о бегстве. «Прочь, скорее прочь из этого ужасного места, от этого искрящегося, вибрирующего шара!» Затем я сразу же ощутил холодок лазерного аппарата на моем бедре… Я сжался от крика. Почти с наслаждением, как показалось мне, живой шар приблизил свое щупальце к искаженному страхом лицу сэра Арчибальда, я уже видел летящие голубые искры, и тут я выхватил из кармана аппарат и нажал на спуск…
Зашипело как сварка, шар вздулся, словно тесто, каскады электрических искр полетели по комнате, сэр Арчибальд упал, я еще и еще водил лазерным лучом по этой серой трепещущей массе, пока она, обуглившись, не растеклась и в комнате ее осталось ничего, кроме отвратительного запаха жареного мяса.
Как я поднялся со стариком наверх, я не помню. Помню только, как слуга, мертвецки бледный, схватил нас обоих под руки и усадил в кресла. Затем ко мне приблизилась рука со стаканом виски, больше я ничего не знаю… до тех пор, пока… Да, пока напряженная тишина не была нарушена пронзительным старческим голосом, который был полон ярости: