(«По ту сторону трагедии»)
Пауль Тиллих (1886–1965), родившийся в Германии американский протестантский теолог:
«Мифологический язык представляется в такой же степени древним, сочетая в себе техническое объяснение явлений с религиозным переживанием, которое обладает высочайшим смыслом даже для повседневной жизни. Религиозный язык — язык символико-мифологический, даже тогда, когда он интерпретирует факты и события, принадлежащие к царству обыденной встречи с повседневной реальностью. Современное смешение этих двух типов языка служит причиной одного из самых серьезных препятствий к пониманию религии, так же как в донаучный период — к постижению обычной повседневной реальности как объекта технического использования.
Язык мифа, так же как и язык повседневной реальности, может быть переведен на другие типы языка — поэтический или научный. Как и религиозный язык, поэтический, язык живет в символах, но поэтические символы выражают иное качество столкновения человека с реальностью, чем религиозные символы».
ПАРАЛЛЕЛЬНЫЕ МИФЫ И СПОСОБЫ ИХ ИНТЕРПРЕТАЦИИ
Открытие параллельных мифов
Великие исторические встречи между европейцами и разно образными народами Африки, Азии и Америки повлекли за собой множество далеко Идущих последствий. Самым, возможно, интересным (а для первых исследователей — просто ошеломляющим) результатом было открытие того, что культуры, далеко отстоящие друг от друга во времени и пространстве, имеют чрезвычайно сходные между собой религиозные обряды и мифы.
К примеру, когда испанцы впервые ступили на землю Нового Света, они были потрясены многочисленными параллелями между туземными религиями и католицизмом. Сравнивая веру испанцев с верованиями мексиканских ацтеков, американский историк XIX века Уильям Прескотт писал в своей книге «Завоевание Мексики»:
«Еще более исключительное совпадение с христианскими ритуалами представляет их церемония именования детей. Губы и живот ребенка окроплялись водой [sic!], и «Владыка должен был позволить священным каплям смыть грех, отягощающий его со времен еще до основания мира; так, чтобы ребенок мог родиться заново». О христианской морали нам напоминают их молитвы, в которой они используют стандартные формулы. «Неужели, о Владыка, ты уничтожишь нас навеки? Неужели это наказание должно уничтожить нас, а не изменить?» И снова: «Удели нам по твоему великому милосердию дары, которых мы недостойны по нашим заслугам».
…Нерушимо соблюдались тайны исповеди, а епитимьи, налагавшиеся на грешников, очень напоминали те, которые использует Католическая церковь».
Конквистадоры обнаружили множество параллелей с католицизмом среди народов Инкской империи в Перу и Боливии. Вот отрывок из книги Джеральда Л.Берри «Религии мира»:
«Практиковались обряды крещения и исповеди. Жертвоприношение младенцев замещалось ритуалом, в котором проливалась кровь, но жизнь сохранялась (эту практику можно сопоставить с обрезанием мужчин). В ветхозаветной истории Авраама и Исаака можно найти отголосок инкского обычая предлагать в жертву сына за грехи отца. У инков был обряд святого причастия, в котором использовался священный хлеб «санку», обрызганный кровью жертвенной овцы [по-видимому, не «овцы», а ламы. — Прим. автора.]».
Американский художник и путешественник XIX века Джордж Кэтлин жил на Великих Равнинах Северной Америки среди множества различных племен. Он обнаружил, что ритуалы этих племен похожи на обряды древних евреев, описанные в Ветхом Завете. Вот что говорится в его «Письмах и записках об обычаях, традициях и обрядах индейцев Северной Америки»: