Если мы внимательно рассмотрим миф и то, как он функционирует, то употребление этого термина перестанет быть обидным или угрожающим; более того, оно превратится в признание, высокую оценку и подтверждение наших верований. Придают ли нашей жизни смысл христианский, исламский или иудаистский мифы? Обеспечивают ли они нас «священной историей» участия Бога в делах людей? Дают ли они нам нравственный закон? Конечно, да. Мы живем этими мифами, а многие люди отдали за них свою жизнь. Если бы эти мифы были выдумкой, ложью или простой психологической проекцией, то едва ли они смогли бы просуществовать так долго и сыграть в человеческой истории такую решающую роль.
Изучение мифа обязательно дает верующему пищу для размышлений. Параллели между мифами нашей традиции и мифами других, значительно удаленных от нее во времени и пространстве культур предлагают нам параллельные мифы о Грехопадении, непорочном зачатии, воскресении и т. д., которые зачастую разительно напоминают нашу традиционную священную историю. Это заставит нас задуматься: что, если наша традиция — это лишь один из множества достойных вариантов выбора из обширного космического меню, которое предлагает нам трансцендентное. Мысль о том, что «примитивные», или «языческие», народы знали такие же мифы, как мы, может даже «оскорбить» нашу веру. Следующая история из моего личного опыта демонстрирует две противоположные реакции христиан на изучение мифа.
Несколько лет назад я посетил христианскую конференцию и случайно разговорился с двумя женщинами, выразившими две резко противоположные реакции на изучение мифа.
Первая женщина не могла сказать о мифе и мифологии ничего хорошего. Эта тема, заявила она, возвеличивает ложных богов. Для нее изучение мифа представлялось «орудием дьявола» в руках «светских гуманистов», предназначенное для того, чтобы обесценить христианство и ослабить его влияние на общество. Изучение мифа заставило ее усомниться в своей собственной вере. Она не позволяла своим детям изучать мифологию в общественной школе[46]. Она зашла так далеко, что выбросила все имевшиеся у нее дома книги на эту тему, чтобы никогда не отягощать их содержанием свой мозг и мозги своих детей.
Вторая женщина, изучавшая мифы, пришла к абсолютно противоположному мнению. Если вы подумали, что она была «либеральной» христианкой, последовательницей «религии Новой Эры» или придерживалась каких-либо неортодоксальных взглядов, то вы ошиблись. Она была родом из Алабамы, из самого сердца «Библейского Кольца Америки», и утверждала о себе, что «родилась заново» и «исполнилась духа»[47]. Ее даже с самой большой натяжкой невозможно было назвать «светской гуманисткой». Она только что закончила третий год обучения на факультете сравнительных религий в своем местном университете и с воодушевлением рассказывала о влиянии религии на свою жизнь. Параллели между мифами разных культур и библейскими историями весьма заинтересовали ее и заставили ее взглянуть на свою веру как на удовлетворение универсальных человеческих нужд. Параллельные истории о непорочном зачатии и воскресении не напугали ее, а восхитили. Она считала, что эти мотивы настойчиво повторяются в мифах и отчетливо выражаются в христианстве именно потому, что они истинны.
Христианина, иудея, мусульманина и их неверующих культурных наследников объединяет давняя традиция ценности индивидуального человека, изначально коренящаяся в гуманизме, который основан на вере в то, что человек был создан по образу Бога.
Животные не создают мифов; у нас нет никаких оснований утверждать, что они обладают чувством трансцендентного или сверхъестественного. Центральные элементы мифа — это демонстрация уникальности человеческого сознания, способного обращаться к предметам, лежащим за пределами реальности наших ощущений. Только человек обладает врожденной потребностью размышлять о своем месте во вселенной. Джозеф Кэмпбелл пишет: «Способ стать настоящим человеком — научиться различать черты Божества во всех чудесных модуляциях лица человека».
Устойчивость и могущество мифа признают не только современные науки — антропология, история религий и психология. Это признавали многие люди с древнейших времен. Еще в период раннего христианства отцы церкви писали, что человек отмечен неизгладимой печатью Imago Dei — «образа Божьего», которая присутствует в каждом человеке, верующем и неверующем. Они полагали, что человек обладает врожденным знанием о существовании Бога и что это — фундаментальная часть человеческого сознания. Святой Павел пишет в Послании к Римлянам: «Ибо невидимое Его, вечная сила Его и Божество, от создания мира чрез рассматривание творений видимы, так что они безответны» (1:20). Дальше Павел, само собой, продолжает свое рассуждение, говоря, что это знание побудило людей создавать идолы, и проводит различие между идолопоклонством и христианским учением.
47
«Харизматические» христиане или «пятидесятники» всячески подчеркивают нисхождение Святого Духа при крещении, приводя свидетельства сверхъестественных феноменов, таких как обретение способности говорить на незнакомых языках, исцелять болезни и пр.