Выбрать главу
Тогда проросла зеленая трава, И распустились маленькие красные цветы, Сосна потянулась к небу, И дуб раскинул руки ветвей, Озера притаились во впадинах земли, И реки потекли к морю; И Господь снова улыбнулся, И появилась радуга, И изогнулась над его плечом. Тогда Господь простер руку и взмахнул Над морем и над землей, И произнес: «Рождайтесь! Рождайтесь!» И прежде, чем Бог успел опустить руку, Рыбы, и звери, и птицы Поплыли по рекам и морям, Побежали по лесам и рощам И рассекли воздух крыльями, И Бог сказал: «Это хорошо!» Потом Господь обошел все вокруг, И Господь оглядел все кругом, Все то, что он сотворил. Он взглянул на Солнце, И взглянул на Луну, И взглянул на малые звезды; Он взглянул на свой мир И на всех живых тварей, И сказал Бог: «Я все еще одинок».
Тогда Господь присел на склоне холма, Где он мог поразмыслить; Он сидел над широкой, глубокой рекой, Охватив голову руками. Бог думал, и думал, И наконец придумал: «Я сделаю себе человека!»
На речном берегу Бог собрал глину; И на речном берегу Он встал на колени; И тут великий Бог Всемогущий, Который зажег Солнце и укрепил его на небе, Который разбросал звезды По самым темным уголкам ночи, Который скруглил землю своей ладонью, — Этот великий Бог, Словно мать над младенцем, Встал на колени в пыль, Трудясь над комочком глины, Пока не придал ей облик, подобный своему; А потом он вдохнул в нее жизнь, И человек стал живою душою. Аминь. Аминь.
Джеймс Уэлдон Джонсон (1871–1938), афро-американский поэт

Несколько замечании о мифах творения

Змея

Змей появляется во многих историях, повествующих о сотворении мира, и смысл этого образа Толкуется по-разному. Наиболее распространена и очевидна интерпретация его как фаллического символа, но в действительности это — всего лишь одна из граней сложного комплекса значений змея.

По поводу значения змея в мифологии Джозеф Кэмпбелл пишет в своей книге «Маски Бога. Западная мифология»:

«Благодаря чудесной способности сбрасывать кожу и возвращать себе молодость, змея у самых разных народов предстает перед нами как владыка тайны возрождения, небесным знаком которой является Луна, растущая и тающая, погружающаяся в тень и снова растущая. Луна — владычица и повелительница жизнетворящего цикла женского чрева, а следовательно, рождения, а также и смерти, — что в совокупности составляет два аспекта единого бытия. Луна — хозяйка приливов и росы, выпадающей по ночам, чтобы освежить пастбища для скота. Но змея — тоже хозяйка воды. Обитающая в земле, между древесных корней, торопливых ручьев, проливов и протоков, она своими скользящими движениями сама напоминает волну; порой она взбирается на ветки, словно лиана, и свисает вниз неким смертоносным плодом. Фаллическое толкование приходит на ум в первую очередь; но столь же уместно и представление женского полового органа; таким образом, змея — двойственный символ, непосредственно воздействующий на наши чувства. Еще одна двойственная ассоциация — с огнем и водой — возникает при виде молниеносного броска змеи, стрелы ее раздвоенного жала и смертельного ожога ее укуса. Представляя змею кусающей собственный хвост, как в случае мифического «уробороса», мы вспоминаем воды, во всех древних космогониях окружавшие со всех сторон — а также сверху и снизу — плавучий круглый остров земли».

Айзек Азимов в своей книге «В начале…» отмечает связь между змием из Книги Бытия и драконом из вавилонского мифа творения:

«Змей противостоит Богу [говоря Еве, что она не умрет, если вкусит плод от древа познания добра и зла]. Почему?

Кажется, на это нет никаких причин, но сам факт того, что змей поступает таким образом, заставляет нас заподозрить, что в нем скрыт принцип Хаоса. В вавилонском мифе творения Тиамат, персонификация Хаоса, описывается как дракон, но дракон, собственно, и есть огромная змея, которая иногда изображается с крыльями (что, по-видимому, должно указывать на гладкость скольжения змеи) и огнедышащей (указание на ядовитость змеи).