— А это вполне уважаемый способ взять под контроль интересное предприятие. В Америке такое уже лет сто пятьдесят практикуется, — безразлично комментирую я, — и скоро кто-то другой будет назначать директора. У кого там самый большой пакет акций?
Брат с сестрицей переглянулись. У мадам зажглось в глазах что-то помимо постоянного негодования. О-о-о-у, включилась вторая извилина? Скрытые возможности организма?
Всё! Пора заканчивать этот цирк. У меня самого мозги уже закипают. Мадам не уходит, придётся мне сваливать.
— Господин КиХо! Вы мне, пожалуйста, оформите письменное извещение о штрафе. ЁнЭ! А ты мне его доставь. Буду в суде опротестовывать.
Встаю. ЁнЭ вслед за мной.
— Я вас покидаю, господа. Вам есть, что обсудить без меня.
— Корона в танцзале работает. Иди туда, — скомандовал ЮСон. Угу, разбежался. Смотрю на часы.
— Я на обеде ещё не была. А потом у меня еще пара часов и всё, рабочая смена окончена.
— Ты всерьёз собираешься следовать этим глупым правилам? — ЮСон смотрит на меня разочарованно. Пожимаю плечами.
— Сами виноваты. Я не могу сейчас полностью отдаваться работе. Мне надо юриста искать, иск в суд готовить, материалы для него собирать. Какая тут работа? Вот если бы мы с вами договорились… но нет, так нет.
Последнюю фразу произношу со значением, смотрю с намёком. Этот выжига должен такие вещи с лёта улавливать. Мне нужны переговоры с ним без этой тумбообразной дуры. Которая его сестра.
У-ф-ф-ф! С невероятным облегчением вываливаюсь из директорского кабинета. Всю кровь эти идиоты высосали.
На обед домой еду. На мотоцикле. Нет в кафе агентства для меня еды. А доставка от мамы как-то заглохла. То госпиталь, то гастроли, никакой предсказуемости.
— Юна, ты опять на мотоцикле?! — встречает меня тревожный крик мамы.
— О, мама, мне так приятно, как ты обо мне беспокоишься, что я не удержалась, — хихикаю я и получаю лёгкий подзатыльник.
— Мама! Меня нельзя по голове бить! — и тут же получаю чувствительный шлепок по заднице.
Зато потом тащат кормить. СунОк сегодня вроде в норме. Мимоходом целую её, как бы даже дежурно. Мол, ничего такого между нами и не было. Я такая всепрощающая, ага. Уже и не помню, кто мне ребро сломал. Якобы, конечно, сломала, но она ж не знает.
— Всё равно, ты не права, — вдруг бурчит онни.
— Вот в этом твоя беда, — немедленно отвечаю я. Сразу понимаю, о чём она. О чём? Да обо всём!
— Ты, онни, никогда не признаешь своей ошибки. Поэтому никогда её не исправишь. Не исправишь, поэтому лучше никогда не станешь. Так и останешься дура дурой.
— Юна! — вскрикивает мама, — Немедленно извинись перед сестрой!
— Извини, онни, что считаю тебя дурой, — немедленно выполняю мамин приказ, — Кстати, онни, ты чего сгорбилась? Ну-ка выпрями спину! Быстро!
Тыкаю её пальцем сзади, СунОк выгибается от неожиданности. Тут же замахивается на меня и вдруг видит перед собой ощерившуюся в зверском оскале обычно такую миленькую мордочку Мульчи. Та успела вскочить мне на колени, выгнуть спину и распушить хвост.
— И-я-а-а-а-у-у-у! — громко и протяжно говорит Мульча прямо в лицо растерявшейся СунОк.
— Всё поняла? — интересуюсь я, — Руки на место и ешь давай. Это я перевожу, что Мульча тебе говорит.
— Девочки, перестаньте, — почти стонет мама.
— Как скажешь, мамочка, — я сама покладистость, — А мотоцикл я вечером в магазин сдам, ладно? После обеда не успею, вечером удобнее.
Время: за несколько дней до.
Место: усадьба семьи Ким.
«… командует награждением представитель Комитета объединённых штабов генерал Пак ГенХи. Перед вами военнослужащие из состава морской пехоты, удостоенные высоких наград…»
Око камеры скользит по идеальному строю бравых мужчин в красивой парадной форме. И останавливается на последнем в ряду. Последней. Ослепительно красивой девушке с синими глазами.
Две женщины заворожено смотрят на экран.
— Опять она, мама, опять она! — горестно вскрикивает ИнХе, — Рядом с моим сыном! Почему они рядом? Мы же запретили им встречаться?
МуРан задумчиво смотрит на экран, где весёлый комментатор продолжает:
«Награду получает ефрейтор Ким ЧжуВон, храбро спасший старшего по званию от артиллерийского налёта северян. А вот и спасённая им сангса Агдан, его невеста…»
МуРан продолжает молчать, ИнХе продолжает причитать. А на экране комментатор радостно показывает «встречу двух любящих сердец». Со всеми подробностями, от которых ИнХе стонет ещё громче. Стоны переходят в завывания, когда она видит, как Агдан нахально катается на её сыне. Кажется, эта дрянь ещё и командует. Показывает рукой, куда идти и даже взбалтывает ножкой. Где-то далеко, так далеко, что услышать невозможно, в унисон с КиХе воет и колотит в злобе кулачками по дивану ЮЧжин.