И СонЁн, ласково улыбаясь, гладит. М-р-р-р… х-р-р-р…
Когда через полчаса очухиваюсь, вижу вокруг хихикающие рожицы коронок.
Последний штрих этого дня. Звонок ЧжуВона. Коронки тут же замолкают и навостряют ушки. Да и фиг с ними!
(ЧжуВон, недовольно) — Юна, что у тебя там происходит? Ты обещала мне докладывать обо всём.
(ЮнМи, раздражённо) — Ефрейтор, ты как со старшими по званию разговариваешь? Щас позвоню твоему начальству, пусть тебя накажут. На втором году службы Устава не знаешь?
ЧжуВон озадаченно молчит, моё лицо непроницаемо, девчонки вокруг хихикают.
(ЧжуВон, браво) — Здравия желаю, госпожа сангса! Разрешите обратиться?
(ЮнМи, вальяжно) — Обращайтесь, ефрейтор…
(ЧжуВон, спокойно) — Что у тебя происходит? Ты обещала держать меня в курсе.
(ЮнМи) — Я и держу в курсе. Просто нет новостей. Всё по-старому… а нет, есть. Переговоры с директором прошли нормально. Не то, чтобы я совсем довольна…
(ЧжуВон, заинтересованно) — Тебя отпустили?
(ЮнМи, хмуро) — ЧжуВон-оппа, это не телефонный разговор. Лишние подробности только лично.
(ЧжуВон) — А что там за суд? Зачем ты с агентством судишься? Какие-то нехорошие слухи ползут. То ли ты уходишь, то ли тебя выгоняют…
(ЮнМи) — Да ничего страшного не происходит. Агентство оштрафовало меня ошибочно. Сейчас я в суде это докажу и всё. И никто меня не выгоняет. Мы усиленно готовимся к визиту в Японию.
(ЧжуВон) — А как ты докажешь, что штраф ошибочен?
(ЮнМи) — Секретная информация. Через пару дней сами всё узнаете.
Я немного помолчал и добавил.
(ЮнМи) — Твои сослуживцы слишком любопытны. Напомни им, что айдолы слова не могут сказать без разрешения агентства. И у него, как всякого предприятия, есть свои коммерческие тайны. Короче, подождите пару-тройку дней, и сами всё узнаете.
(ЧжуВон, спокойно) — Но у тебя всё хорошо?
(ЮнМи) — Не надоедал бы ты своими звонками, было бы совсем идеально.
(ЧжуВон) — Я тебя когда-нибудь покусаю.
(ЮнМи, скептически) — Даже не знаю, какой подвиг ты должен совершить, чтобы такой награды удостоится.
(ЧжуВон, молча пыхтит в трубку) — …
(ЮнМи, победно) — Пока, ефрейтор. Служи дальше.
(ЧжуВон, удручённо) — Пока. Пойду, узнаю у командования, за что они могут наградить правом тебя укусить.
(ЮнМи, злобно) — Обормот!
(ЧжуВон, торжествующе) — Сама оттуда!
Задумчиво кладу телефон. По очкам я вроде обошёл ЧжуВона, но всухую, как часто бывает, он себя обыграть не дал. Растёт парень.
Оглядываюсь. Как-то подозрительно тихо вокруг. Девочки вокруг меня распахнули глаза так широко, что впору делать пластические операции по сужению очей обратно. Может мне деньги с них за это брать? Поживут со мной ещё пару месяцев, глаза сами станут, как у анимешных персонажей. И без всякой пластики.
— ЮнМи, а почему ты ТАК с ним разговариваешь? — осторожненько спрашивает БоРам.
Непонимающе гляжу на неё.
— БоРам, ты вообще не в теме. Сейчас у нас состоялась очень ласковая беседа. У меня даже настроение поднялось.
— А у него?
— У него тоже. Ты просто его не слышала, он прямо лучился удовольствием.
БоРам и не только она смотрят с огромным недоумением. Машу безнадёжно рукой: «Всё равно не поймёте». Это по-настоящему высокие отношения, а не ваши дурацкие пуси-муси. Но говорить этого вслух не стал. Неожиданно помогла КюРи.
— Чего вы к ней пристали? Всё у них хорошо. Смотрите… — все девчонки мгновенно сгрудились вокруг планшета КюРи. По возгласам догадываюсь, что рассматривают мои покатушки на ЧжуВоне. Аж повизгивают от удовольствия.
— Ладно, вы как хотите, а я спать…
Жизнь двенадцатая
Параллельная
Войсковая часть морской пехоты.
ЧжуВон задумчиво поглощает обед. Он в последнее время стал уставать, как в первые месяцы службы. Всё из-за неё, из-за Агдан…
— Предводитель, мы всё никак не поймём, вы с Агдан расстались или нет?
Вот он вопрос, которым сослуживцы терзают его который день. И что отвечать? До сих пор он только плечами пожимал, но ведь не отстанут. ЧжуВон вздохнул.
— Нет, не расстались, — уклончивый или двусмысленный ответ никто не примет. Это солдаты, а не университетские преподаватели и даже не студенты. Да это да, а нет это нет, и третьего не дано.
— А как же…
— А вот так. Родители запретили встречаться, а командованию на их запрет наплевать. Сами видели.