(**4) — Девушка, это уже слишком!
(**0) — Вон отсюда! Какая наглость, чужое имя присваивать!
[Сообщение модератора: «Аккаунт под ником „Агдан“ заблокирован, как провокационный и имеющий признаки мошенничества»]
3 ноября, время 21:50.
Вот всегда так! Сначала все хором кричат «О, где же ты, Агдан?! Где?!», а как приходишь, тут же вытуривают взашей. Ну, не хотите, как хотите. Я зеваю, откладываю телефон.
— Бабский чат с возу, коню — легче. Правда, Мульча?
— М-р-р-р!
Сподобились мне отдельный номер выделить. Если кто думает, что ЮСон раздобрился, то он точно вчера с Марса прилетел. Это японские товарищи организовали, и мой ЮСон только угодливо улыбнулся. Японцы по другому не могли поступить, в принципе, корейцы тоже. В списке указано: продюсер. Номенклатура руководства делегации, а раз так, разговор окончен. Положен отдельный номер. Это наш директор какой-то неправильный кореец, всё время норовит меня на кривой козе объехать. Видимо, сильно я зацепил его своими наездами.
Так или иначе, директор, менеджер КиХо и я заселены в отдельные номера. Подумывал порезвиться и поднять бучу, чтобы выбить отдельный номер для ГаБи, как своему заместителю, но вовремя остановился. Эти ребята иногда совсем простых шуток не понимают. А то бы я и за Мульчу слово замолвил.
Концерт закончился полтора часа назад. Всё прошло на ура. Излишне динамичное приветствие публика стерпела стоически, оно коротенькое. И в целом принявшее несколько камерную окраску представление было встречено весьма благосклонно. Сужу по довольному лицу Икуты, сидевшему в первом ряду.
Бурных оваций, как я и думал, мы не дождались. Но аплодисменты нам отвесили довольно бодро. Больше от публики около пенсионного возраста добиться в принципе невозможно. Лучший результат это массовые инфаркты и инсульты от вспышки безудержного восторга. Положительный стресс тоже стресс. Так что, живите старче…
13 ноября, время 10:40.
В просторный холл входит девушка в коже. Держит себя очень уверенно, но сразу видно, что здесь впервые. «Ники» внимательно оглядывает всё вокруг и уверенным шагом направляется к администратору.
— Чем могу служить, госпожа? — клерк слегка поклонился.
— Мне нужно встретиться с госпожой Амуро, — «Ники» ответно поклонилась, ровно на такую же глубину.
— По какому поводу? И могу ли я узнать ваше имя?
— Мне нужно передать ей предложение о сотрудничестве. Лично в руки. Моё имя не имеет значения, я всего лишь курьер. Можете называть меня Ники.
Администратор вытащил и положил на стойку бланк.
— Заполняйте Ники-сан, я передам ваше обращение менеджеру Амуро.
Не касаясь руками, Ники на мгновенье вчитывается в текст. Потом, ни слова не говоря, разворачивается и уходит. Таким же размеренным и уверенным шагом, каким заходила пару минут назад. Клерк провожает её недоумевающим взором.
«Ники» сидит на мотоцикле. Ждёт. Когда от офиса отъезжает кортеж из трёх автомобилей, мотоцикл просыпается и несёт свою хозяйку за ними. Через час упорного преследования кортеж уходит за шлагбаум, отделяющий комплекс зданий и отрезающий преследовательницу. Она здесь живёт?
«Ники» снова готовится к долгому ожиданию. Выслеживание требует огромного терпения.
18 ноября, 8 часов вечера.
ДжеМин и СунОк заворожено уставились в телевизор. Корейские телекомпании наконец-то пробило на репортаж о турне группы Корона. До этого ограничивались краткими сообщениями, в которых опытное ухо профессионала могло уловить раздражение. Простой люд недоумевал по поводу странного молчания, но им никто ничего не собирался объяснять.
На экране заполненный до отказа стадион, на середине — помост, обрамлённый лесенками и техническим оборудованием. Самые сообразительные могли догадаться, что раздевалка для быстрых переодеваний под помостом.
В это время года восемь вечера — тёмное время суток. Пустой помост освещается мощными пакетами прожекторов над стадионом, яркость которых медленно начинает уменьшаться. Волнующийся стадион слегка затихает. Внешние прожектора гаснут окончательно, но тут же без паузы вспыхивают столбы света по углам помоста. Какие-то спецэффекты, похожие на фейерверки, а, может, они и есть. Быстро разгорающиеся, они освещают площадку, на которой стоит шесть девичьих фигурок по три в два ряда. Одеты почти так же, как на приветствии в аэропорту. Только смокинги сменены на длинные чёрные же жакеты. Как они появились, никто не заметил, будто из воздуха материализовались.