— Холь! — одновременно вскрикивают ДжеМин и СунОк.
Девушки начинают двигаться одновременно с началом заводного ритма. Стадион отвечает восторженным рёвом, который не стихает совсем, а нисходит до уровня прибоя при лёгком шторме.
Через полминуты выходит седьмая девушка с микрофоном и присоединяет к ритму ласковый и вкрадчивый голос. Шестёрка, разбившаяся на пары, крутит разнообразные фигуры на помосте, работая на все четыре стороны.
— Дочка, это кто поёт? На ЮнМи не похожа… — шёпотом спрашивает ДжеМин.
— Это БоРам, — тоном знатока отвечает СунОк, — Где ЮнМи, не пойму…
— Смотри, кто лучше всех танцует, — горделиво советует мать. СунОк напряжённо вглядывается, вдруг вскрикивает:
— Вот она! — тычет пальцем, — Светлые волосы мелькнули и немного выше остальных!
Женщины, ахая, внимательно следят за фигуркой ЮнМи. Вот танцовщицы одновременно скидывают пиджаки и остаются в чём-то белом с длинными рукавами. Зачем это было сделано, стало понятно через несколько секунд. Цвет освещающих их ближайших прожекторов стал меняться. Зрителям казалось, что девушки в розовом, потом малахитовом, следом голубовато-фиолетовом одеянии.
Музыка обрывается, БоРам сразу идёт к краю, остальные к другому.
Через полминуты на сцену поднимается…
— Это ИнЧжон, — тем же тоном знатока просвещает маму СунОк. И обе, как весь стадион, внимают песне «Lemon».
Тихий океан близь японских островов. Круизная яхта.
Стою на палубе в штормовке, позаимствованной из запасов яхты. Мы идём в Осаку. У меня в этом городе запланирована кульминация турне и моего проекта. Вчера позвонил Амуро по жутко секретному телефону. Не первый раз, кстати. Мы с ней, считай, с первого дня плотно работаем. Поэтому ЮСон только облизывается и зубами пощёлкивает, нарезая вокруг меня круги. Рекламные и прочие посторонние дела только с санкции Икута-сама. Преогромное ему мерси, то есть, оригато за то, что взял меня под своё крылышко. Хотя… если учесть, какой куш его компания с этого срубает, впору ему мне огромное оригато преподносить. И преподнесёт, поглядим, в скольких сотнях тысяч, а лучше миллионов долларов, выразится его безмерная благодарность. А ты, глупый пацак ЮСон, обломись! Тебе ещё выйдут боком выцарапанные у нас семьдесят процентов.
В Осаке нас ждёт стадион. Икута-сама светится от счастья по результатам примерки нашего шоу к большим спортивным сооружениям. ЮСон тоже светится отражённым светом. Отражённым в том смысле, что наш успех непосредственно отражается и на агентстве. Вместимость больших стадионов исчисляется десятками тысяч, меньше сорока тысяч не найдёшь. При средней цене в полсотни зелёных, выручка достигает двух миллионов. Плюс продажи мерча, контракты с транспортными компаниями, рекламные контракты. Не связывался с этим никогда, но думаю, не ошибусь, если умножу на два, два с половиной.
В Осаке вместимость 47 тысяч, так что можно смело спрогнозировать финансовый результат в пять миллионов. А нас ещё «Tokyo Dome» ждёт. С 55 тысячами зрителей и более высокой средней ценой на билеты.
А прохладно на палубе-то.
— ЮнМи! — Из дверей на трап вниз выглядывает СонЁн, — Быстро вниз! Простудишься!
Вниз так вниз. Спускаюсь в уютнейшее кафе. Кроме СонЁн здесь только ИнЧжон. Вот, кто мне нужен. Давно пора заняться своей партнёршей по танцам. Подхожу сзади, слегка приобнимаю, и в ушко ей льётся интимный шёпот. Девушка, поначалу напрягшаяся, медленно расслабляется.
— Иня, давно хочу узнать… ты только не злись. Что у тебя за дела с директором?
ИнЧжон сжимает губы, потом расслабляет. Но пока не уступает.
— ЮнМи, скажи, вот что тебе за дело?
— Иня, опять влезешь в неприятности, кто тебя спасать будет? Не отнекивайся. Уже все девчонки видят, что ты с директором какие-то игры затеяла. Что за танцы? Давай-давай, рассказывай…
Тут я сделал кое-что, от чего у меня внутри опять будто затрещало. Или что-то слишком мужское или слишком женское. Как бы ни одновременно и то и другое. Я легонько прихватил губами её за ушко. ИнЧжон замирает. Ах, ты ж… да она млеет! Святые цитрусовые! Медленно отодвигаюсь, может и зря это сделал, но если сделал, то глупо отказываться от результата.
ИнЧжон признаётся, дыша чуть глубже обычного.
— Я пообещала ему стать любовницей после успешного турне…
Я не ахаю, чего-то подобного ожидал. Спрашиваю прямо и с нескрываемым сочувствием:
— И что, в самом деле, ляжешь под него?