— Гад.
Он ещё раз хрюкнул и поинтересовался:
— Переворачивать?
— Переворачивай.
…Самая страшная беда всегда приходит оттуда, откуда её не ждёшь. Зная каждый свой недостаток и слабое место, пытаешься подготовиться к возможным проблемам, работаешь над собой, "соломку стелешь", надеясь предотвратить, а вот когда не знаешь, даже не подозреваешь и искренне считаешь, что с тобой-то подобного не случится, удар зачастую кажется особенно сокрушительным. Неведомая сила сбивает тебя с ног, и ты понимаешь, что даже не упал, а всё ещё летишь, бездумно машешь руками и вскоре сам начинаешь мечтать о падении. Чтобы упасть и разбиться. Чтобы всё закончилось наконец.
— Ничего страшного не случилось, — уговаривала её мама вначале. — Что ты так волнуешься? Думаешь, это так просто — ребёнка родить?
Марина кивала, как китайский болванчик, очень боясь, что в комнату зайдёт Алексей и увидит её в таком состоянии. Заметит безотчётный страх в её взгляде и судорожно сжатые руки. Кажется, она тогда уже всё поняла, знала, что всё плохо, не смотря на заверения врачей, и даже надеяться на лучшее боялась. Казалось, что пустоту внутри физически ощущает, как боль. Она расходится волнами, затрагивая каждую клеточку её тела. Ещё совсем недавно не ощущала её, а если и ощущала, она казалась ей понятной и легко устранимой, а теперь вдруг стала болезненной, от страха.
Тяжелее всего давались встречи с друзьями и знакомыми. Все вокруг смотрели с сочувствием, переглядывались украдкой, ободряюще улыбались, а Марина улыбалась в ответ, сцепив зубы. Играла с чужими детьми, с благодарностью принимала какие-то безумные и ненужные советы и с трудом выносила сочувствие. А ей ничего не нужно было, только в тишине и безмолвии дождаться хоть какого-то результата, поверить в то, что всё не зря. Жизнь словно остановилась. Врачи, больницы, очередное разочарование, нежелание видеть мужа, который в сотый раз будет говорить какие-то успокаивающие глупости, которые уже давно не спасают, а только злят. Никто не понимал, даже он, что не нужно её успокаивать, не нужно уговаривать, обещать что-то невозможное и неосуществимое, ей нужно было встряхнуться, а ещё лучше уснуть, а проснувшись, начать сначала. Почему-то после свадьбы Марина решила, что её жизнь изменилась, что она сама изменилась. Как в сказке про Золушку — появился принц, который полюбил и спас от прежней скучной и серой жизни, а когда после свадьбы, которой обычно все сказки и заканчиваются, любовь не исчезла в никуда, и счастье показалось таким полным, что описать его словами не всегда получалось, Марина поверила в то, что жизнь удалась, и нет такого горя, которое способно её сломать.
Она ошибалась. Как когда-то ошибалась даже в мелочах, веря в пустую справедливость, также и ошиблась в большом и важном. Слишком самоуверенна стала, за что и поплатилась.
Понадобилось полтора года, чтобы окончательно убедиться в том, что их мечта о ребёнке — представляешь, наш собственный ребёнок, только наш! — так и останется мечтой. Родители прятали глаза, Алексей, не переставая улыбался ей, а Марина думала. Уже не плакала давно, потому что занятие это зряшное и бесполезное, это уже давно стало понятно, и пыталась понять, что же её в дальнейшем ждёт. Что? Что?! Все мечты и планы на будущее были связаны с ребёнком. Всё было обговорено и продумано, а теперь они с Алексеем остались на пустом берегу, а вокруг кроме скал, ничего.
— Марин. Давай в отпуск съездим?
Она посмотрела на мужа.
— Ты хочешь в отпуск?
Алексей излишне воодушевлённо закивал.
— Да. Когда мы в последний раз были в отпуске?
— Давно… — согласилась Марина.
— Во-от! — Асадов улёгся рядом с ней, пристроив голову на её коленях, и сложил руки на животе. — На какой-нибудь остров. Хочешь?
— Хочу…
Он помолчал.
— А что ты ещё хочешь?
— Хочу, чтобы у тебя был сын. И чтобы ты вырастил из него футболиста…
…Марина глубоко вздохнула и часто заморгала, прогоняя слёзы. Чай остыл, а она даже глотка не сделала. Отодвинула от себя чашку и позвала официанта.
— Можно кофе?
" " "
— Маша, можно мне кофе? С коньяком.
— Хорошо, Алексей Григорьевич, сейчас сделаю.
Секретарша появилась в кабинете минут через пять, Алексей ждал её появления с нетерпением и совсем не из-за кофе. Кивком поблагодарил, сделал глоток, а затем намеренно равнодушным тоном поинтересовался:
— Маша, о дате, на которую назначено собрание акционеров, всех предупредили?
— Конечно, Алексей Григорьевич. — Это было сказано таким тоном, что Асадов застыдился своего недоверия к профессиональным качествам своей помощницы. Как только мысль такую допустил!..