Но за дверью оказался не Лёшка. То есть, совсем не Лёшка. Марина в замешательстве смотрела на женщину, не зная, как реагировать на этот визит. Окинула гостью быстрым взглядом, оценила вызывающий взгляд и довольно сухо её поприветствовала:
— Здравствуй, Соня. Ты ко мне?
— Могла бы соврать, что Лёшу ищу, но на этот раз я уверенна, что он на работе.
— На этот раз?
— К сожалению, я не всегда в этом уверена. Время от времени он таинственным образом исчезает на несколько часов. Так ты меня впустишь? Я пришла поговорить.
Марина помедлила, но потом всё-таки позволила ей войти в квартиру. Из комнаты выскочила Юля и на Соню с любопытством уставилась.
— Здрасти.
Марина заметила, как Соня насторожилась при виде девочки, оглядела её внимательно, а после на её губах мелькнула едва заметная усмешка.
— Здрасти, — отозвалась она.
— Мам, — Юля потянула Марину за руку, но она не поддалась и попросила:
— Юля, иди к себе в комнату. Это ко мне пришли, по работе, нам поговорить надо. Хорошо?
— А… — оглянулась на Соню и шёпотом добавила: — плюшки?
— Я же обещала. Иди. И дверь закрой в комнату. Так что ты хотела? — поинтересовалась она у Сони, когда услышала, как хлопнула дверь детской.
— Здесь будем говорить?
— Это что же за такой важный разговор у тебя ко мне?
— А ты не догадываешься?
— Мы практически не знакомы, как я могу догадываться? Проходи на кухню.
Не дожидаясь, пока Соня разденется, Марина ушла на кухню. Схватила со стола стакан с водой и выпила залпом, надеясь, что это поможет успокоиться. За последние дни она о чём только не передумала, и себя ругала, и Алексея, пыталась найти какой-то выход, решение, но даже в самых страшных снах не могла себе представить, что к ней домой явится жена Асадова, и явится с определённой целью. Вот тут даже гадать нечего, никакого другого повода для визита у Сони просто не было.
— Родовое гнездо, — усмехнулась Соня, входя на кухню. Оглядывалась с большим интересом, Марина была уверена, что она и в гостиную не преминула заглянуть. — Мне всегда было любопытно здесь побывать.
— У меня не музей.
— Да я вижу. Хорошо хоть фотографии Лёшкины на стенах не развешены, а то я всерьёз переживала.
— Все его фотографии в альбомах. Тебе показать? — Марина, наконец, обернулась к ней, встретилась с ней взглядом, а после спокойно указала рукой на диван. — Присаживайся. Ты не против, если я продолжу ужин готовить? Тебе не помешает?
— Смеёшься надо мной? — нахмурилась Соня.
— Нет. Я готовлю ужин. Извини, мне ребёнка кормить.
— Ах, да, ребёнок.
Марина бросила на неё подозрительный взгляд. Соня опять оглядывалась, удостоила своим вниманием галерею детских рисунков на стене и качнула головой в такт каким-то своим мыслям. Марине настолько тяжело было переносить её присутствие здесь, что затягивать этот разговор не было смысла. Резать надо по живому. И спросила:
— Соня, ты зачем пришла?
— Познакомиться с тобой поближе.
— Неожиданное желание.
— Правда?
— А если без игр? У меня настроения на них нет.
— А если без игр, я хотела тебя попросить, оставить моего мужа в покое. Отстань от него.
Маринины руки замерли, в жар бросило, с трудом сглотнула и отвернулась от неё. Достала противень из шкафа, поставила на стол, и когда на Соню снова взглянула, была внешне невозмутима, по крайней мере, на это очень надеялась.
— Соня, ты зря волнуешься. Уверяю тебя, все твои претензии не обоснованы.
— Да неужели? — Она всё-таки присела и закинула ногу на ногу. Но Марине почему-то казалось, что вся её бравада напускная. — Ты хочешь сказать, что он не у тебя пропадает в последнее время?
— Не у меня. Да, он иногда приезжает к Юле…
— К Юле? Как замечательно — он к Юле приезжает! Какая хорошая причина, правда?
— Не кричи, пожалуйста!
Соня резко подалась вперёд, сидела теперь на самом краешке дивана, а на Марину смотрела зло.
— Он мой муж. Мой, слышишь? И мне наплевать на всё, что между вами когда-то было. На всю любовь вашу великую, на радости и беды… Мой муж, и я его люблю, чтоб ты знала!
— Это замечательно, — едва ли не по слогам проговорила Марина. Внутри всё тряслось и с трудом удавалось держать себя в руках. Тесто мяла с такой силой, что никаких плюшек из него получиться уже не могло. Тесто надо с душой разделывать, а не со злостью.
— Для кого замечательно? Он так не считает!
— А я чем тебе могу помочь? Это ваша семья, вот и разбирайтесь в ней сами.