Традиционная семейная структура в этой большой архаичной общине всячески культивируется, хотя всегда «возможны варианты», подчеркивается, что настоящая любовь важнее обязательств. Впрочем, вышеописанное жизнеустройство подходит лишь для среднего слоя включенности, образующего «город». Кроме него есть и «внешний слой»: сотни сторонников Виссариона, купивших дома в соседних деревнях, ежедневно слушающих его аудиопроповеди, медитирующих перед его портретом и готовящихся к тому, чтобы однажды окончательно переселиться в «Город солнца». Степень своего соответствия нормам «города» люди этого «внешнего слоя» определяют сами. Но есть и внутренний слой избранных Виссарионом, живущих в непосредственной близости от горы, на которой стоит дом Учителя. Это «семья» — полсотни человек, отказавшихся от всякой личной собственности и добровольно подчинившихся Учителю во всем («переживших слияние»). «Семья» — это максимальная степень включенности, «мистический коммунизм», в котором прежняя «мирская» личность полностью растворяется в лучах, исходящих от харизматика.
Удивительно, с какой точностью и с каким удовольствием эти, в прошлом вполне современные и городские, люди восстанавливают структуру древнего племени, объединенного вокруг вождя-жреца-пророка-живого бога в одном лице. Если вспомнить работу Сергея Торопа участковым в его первой половине жизни («до призвания»), то лидер виссарионовцев предстает буквально воплощенным «милицанером» из поэтического цикла Д.А.Пригова, беседующим по рации с богом, распознающим и наказывающим зло, видным издали, страдающим от несоответствия земного порядка и порядка небесного и возжелавшим эту разницу устранить.
Часть пятая ЦЕЛЕПОЛАГАНИЕ
35/ Возможность движения
Не нужно быть глубоким диалектиком, чтобы заметить регулярное желание некоторых людей вернуться от больших авторитарных сообществ, собранных рынком и государством, к малым сообществам, с гораздо большей свободой каждого их участника и с гораздо большей ценностью каждого для других членов общины. В этом настойчивом желании неиссякаемый ресурс всех добровольных сегрегаций.
От чего сегодня обычно «сегрегируются»? В самом общем виде это большая иерархическая власть, на которую личность никак повлиять не может, и большой рыночный интерес, превращающий всех людей в конкурентов, занятых перманентной самопрезентацией и самопродажей, а не творческим трудом. Организующий людей рынок делает целью труда прибыль, а не полезный результат, игнорирует принципиальную разницу между необходимостью и спросом, и тем самым извращает любую человеческую деятельность. Добровольные сегрегации питаются стремлением иметь не конкурентные связи, выйдя из общества «тотальной конкуренции», то есть устроить себе, закрывшись от капитализма, отношения, в чем-то подобные семейным. Отсюда постоянный образ «второго рождения» даже в самых древних формах добровольных сегрегаций, ведь и феодализм с рабовладельческим обществом были бесчеловечно иерархичными системами и создавали не меньше проблем для личной реализации и адекватного контакта людей. Живущие в больших городах по их грустным правилам — это толпы потребителей, каждый из которых одинок. Иллюзорный выход — искать в массовых или элитарных медиа тот образ самопрезентации, который поможет одиночке поставить себя выше толпы. Группа — одинаково верный выход как из толпы, так и из одиночества, даже если это пока не община в полном смысле слова, но всего лишь первичная группа, планирующая общину организовать.
Главные проблемы движения, которое захочет продолжить традицию добровольных сегрегаций, все те же:
— от харизматика слишком много ждут, и он никогда не может столько дать;
— растет обоюдная демонизация с покинутым обществом и деструктивное высокомерие обособившихся;
— преображение остального мира все время откладывается (так что лучше его и не ждать);
— община обрастает халявщиками, прежняя близость людей теряется;
— падает стимул к общему труду;