Их практика также показывает, что изначальный апокалипсический пафос гаснет постольку, поскольку большое общество относится к ним терпимо, с пониманием, а иногда даже с завистью. Современные «экообщинники» все чаще воспринимают себя не как исключительный эмбрион будущего в обреченной современности, но как одну из форм социального и культурного многообразия. Современный мир оказывается достаточно богатым и гуманным, чтобы позволить себе множество таких вовсе не обязательно конкурирующих форм.
Конечно, по логике экологов, аграрный (авторитарный и циклический) тип сознания в нашей истории сменяется индустриальным и урбанистическим (экспансивно присвоительным, конкурирующим за успех), а после приходит и вовсе новый постиндустриальный человек — биофильский, творческий, не нуждающийся ни в делегированной ему другими власти, ни в полученной от использования других прибыли. Но приход этого нового человека вовсе не обязательно связан с неизбежностью мировой экологической катастрофы. Рост потребностей людей может и без этого развиться в «изменение потребностей», когда возникнет спрос не на вещи и услуги, но на творческие возможности и неотчужденные отношения. «Экологический тип сознания» отнюдь не равен аграрному и не является к нему возвращением, хотя извне жизнь «экообщины» и может напоминать небольшое племя индейцев или других аборигенов. В «экообщине» не просто происходит отказ от городской рыночной «гонки за успехом» и «эксплуатации среды», но, в отличие от маленького древнего племени, всё решают горизонтальные, а не вертикальные связи. Важна способность сотрудничать и учить, а не способность командовать и взыскивать. В них культивируется максимальная индивидуальность и разнообразие, личная ответственность (нет никакой «чьей-то» власти, которая может оказаться виноватой в случае провала) за всё, что происходит в общине. Выбор образа жизни и типа отношений с другими, не в ущерб самому существованию общины, конечно. Поощряется культурное разнообразие и развитие технологий при том условии, что они не вредят, но помогают природе.
3.5/ Атши
В 1990-х годах на территории бывшего СССР было предпринято несколько не очень удачных попыток создать небольшие экологические общины в руинированных и одичавших вымерших колхозах или вообще в дикой природе. Обычно участвовало в каждом таком опыте не более пяти — семи человек, близко знающих друг друга и связанных с «зеленым движением». Ни технических, ни финансовых ресурсов у «общинников», как правило, не было, а такой важный стартовый ресурс, как первичный энтузиазм, быстро иссякал, особенно если община практиковала «пермакультуру» — земледелие без вспашки и химических удобрений. Все это оказывалось затратно, сложно, требовало непривычно много труда и быстро навевало тоску по городской цивилизации, где быть экологом гораздо проще.
Самым заметным и долговременным из таких проектов оказалась коммуна «Атши» в Краснодарском крае, названная так по имени идеальной планеты из утопической прозы Урсулы Ле Гуин, жители которой жили в полной гармонии со средой. Впрочем, символом и идеологом «Атши» с тем же успехом мог стать Снусмумрик из цикла Туве Янсон о Муми-троллях. Коммуна началась как инициативная группа, протестовавшая против вырубки заповедных крымских лесов. И в дальнейшем защита дикой природы оставалась ее важнейшим мотивом и даже источником скромных средств: получаемые активистами на экологические проекты гранты стали базой общинного бюджета.
В идеальном мире своей мечты «Атши» — это такие высоко духовные и равнодушные к материальным благам существа, которые живут в девственных лесах и не позволяют «системе» уничтожать их, некие прекрасные «дикари» из кэмероновского фильма «Аватар». В действительности же, внутри «Атши» как социального проекта, привлекавшего городских неформалов (кришнаитов, растаманов, анархистов, хиппи и т. п.), быстро сложилось устойчивое «ядро» (не более десяти человек, готовых радикально изменить свою жизнь и переселиться в лес) и «река», или «аура», Атши, то есть постоянный поток сочувствующих тусовщиков, которые готовы были пожить такой природной жизнью и побороться за природу некоторое время. Как природоохранный проект «Атши» добилась некоторого успеха, но вот их «автономная коммуна» оказалась «блуждающей» или «мерцающей», то есть вынужденной часто менять место. Ресурсы роста были предельно ограничены, «тусовку» приходилось все время удерживать на расстоянии от «ядра» и т. п. Тем не менее внутри общины быстро сложилась общая этика: потребительский минимализм, самоуправление, запрет на компьютерные игры и т. п.